Шарль Эксбрайа - Ее все любили

- Однако?..

- Однако один из них, возможно, убил свою жену при посредничестве другого.

- Ну вот, наконец-то! Таким образом, теперь и вы верите в виновность Арсизака?

- Я не знаю.

- Но послушайте, мсье комиссар, давайте рассуждать трезво.

- Это как раз и есть самое трудное.

- И все-таки попытаемся... Весь город любит или, по крайней мере, уважает Элен Арсизак - олицетворение доброты. Молодежь восхищается ее красотой, а большинство из тех, кто постарше, завидуют прокурору республики, что у него такая жена.

- И именно поэтому ему не прощают его связь с мадемуазель Танс.

- И это верно. Все возмущены, но не тем, что у Арсизака есть любовница - мы не пуритане, - а тем, что он мог обманывать женщину таких высоких качеств, как мадам Арсизак. У всех ощущение, что они стали свидетелями некоего, так сказать, кощунства.

- И в то же время большинство из тех, кто критикует прокурора, при первой возможности охотно изменили бы ему с Элен Арсизак.

- Вне всякого сомнения. Не станем же мы переделывать человеческую натуру, не так ли?

- Разумеется! Вот только меня смущает, не объявляют ли прокурора убийцей жены скорее вследствие скрытой ревности, чем глубокой убежденности?

- Возможно. Ведь со смертью Элен Арсизак женщины Перигё вдруг почувствовали, что потеряли ближайшую подругу, а мужчины - что им просто наставили рога.

- И все втайне согласны мстить мужу.

- Не будем заходить так далеко, мсье комиссар. Я только хотел вам показать, что с трудом представляю себе кого-то в Перигё, кто ненавидел бы Элен Арсизак до такой степени, чтобы ее удушить, кроме...

- Кроме?..

- ...кроме тех, кого бы исчезновение жены прокурора вполне устраивало, то есть самого прокурора и его любовницы.

- Из чего можно заключить, что вы не рассматриваете связь Арсизака с мадемуазель Танс как мимолетное увлечение?

- После всего, что я услышал, я так не думаю.

- Мне приятно отметить, что ваше мнение совпадает с моим. После разговора с мадемуазель Танс я пришел к выводу, что это серьезно.

- Это лишь осложняет дело. Будучи католичкой из очень верующей семьи, мадам Арсизак никогда бы не пошла на развод.

- А отсюда убийство, которое было единственным выходом?

- Я вам этого не говорил!

Гремилли улыбнулся.

- Ну, скажем, слегка намекнули.

- Мне бы не хотелось, мсье комиссар, чтобы вы думали, будто я питаю какую-то антипатию к Арсизаку. Напротив, я всегда считал его своим другом и был бы просто счастлив, если бы вам удалось найти доказательства его невиновности, поскольку я с ужасом представляю себе тот день, когда мне придется выдвинуть против него обвинение в предумышленном убийстве.

- Ну, до этого еще далеко.

- Вы в этом уверены? Вы сами признали, что нас пытались убедить в том, будто речь идет о "гастролере", которого, к его несчастью, застукали на месте преступления. Вы сами заявили, что возврат по почте так называемых украденных денег - детские уловки. Наконец, не вызывает сомнения и то, что мадам Арсизак знала убийцу и совершенно его не опасалась. И после всего именно муж - естественно, случайно - обнаруживает труп своей жены...

- Вполне естественная ситуация, вы не находите?

- Возможно... Во всяком случае, мне кажется, мы не можем долго затягивать с обвинением.

- Боюсь, мсье следователь, что все может оказаться гораздо, гораздо сложнее, чем вы полагаете. Я признаю, что все говорит не в пользу Арсизака, но одновременно это "все" служит ему и оправданием.

Следователь хотел возразить, однако Гремилли его опередил:

- Любовная связь Арсизака, его хрупкое алиби, неуклюжая хитрость с этим грабежом и возвратом денег, вскрытый без взлома сейф, очевидная безмятежность жертвы - все буквально кричит о том, что убийцу следует искать среди близких к дому людей. А зная о целомудрии мадам Арсизак, нетрудно предположить, что таким человеком может быть только ее муж.

- Вот видите!

- Однако кажется очень странным, что такой умный и сведущий в криминальных делах человек, как прокурор, не приготовил себе какое-нибудь убедительное алиби и устроил этот спектакль, несерьезность которого он не мог не видеть.

- В этом, дорогой мой, вы основываетесь на предположениях, а я предпочитаю доверять фактам.

- И я тоже, мсье следователь. Почему мадам Арсизак симулировала свой отъезд в Бордо? И если ей захотелось уличить своего супруга в измене, то почему она не поехала непосредственно на улицу Кляртэ? Что помешало прокурору, если ему было неизвестно о приезде жены, не возвращаться домой до утра? К тому же, если считать, что он виновен, элементарное чувство осторожности должно было заставить его после содеянного вернуться к любовнице и "обнаружить" труп своей жены, к примеру, в семь утра.