Ольга Хмельницкая - Сезам, закройся!

– Да, – довольно улыбнулся профессор. – Моя девочка на свободе. А я, ладно уж, посижу в тюрьме лет десять-двадцать. Разве это большой срок по сравнению с тем, что впереди – бесконечность? Как раз проценты набегут в банке.

Он спокойно вытянул руки. Щелкнули наручники. В тот же момент микроавтобус «Мерседес Виано» выехал из гаража и со всей возможной скоростью рванул в сторону леса. В отличие от директора его дочери совершенно не хотелось в тюрьму. В кармане у нее лежала половинка обмылка и фляга с раствором.

«В крайнем случае, крошки обмылка можно будет дорого продать, – думала она, – например, тому же Сене Плохоцкому или Филиппу Цукерману, а также диабетикам и другим больным с нездоровыми генами. Это будет моя страховка на всякий случай. А вдруг мои счета в Швейцарии арестуют?»

Микроавтобус вяз в грязи, буксовал, но продолжал продвигаться вперед. Рита посмотрела на себя в зеркальце заднего вида – на лице еще виднелись пигментные пятна, в мышцах чувствовалась ломота, желудок буквально выворачивало, но в целом она была счастлива – Утюгова вновь становилась молодой и красивой. Она была свободна, богата и не имела никаких моральных ограничений.

Полковник забрался на крышу лифта и втащил туда Еву. Голова ее болталась, словно она была не человеком, а куклой.

«Боже, что с ней случилось?!» – с ужасом подумал Владимир Евгеньевич, чувствуя под пальцами не привычную шелковистую кожу, а жесткую шерсть.

Вслед за Рязанцевым поднялась Лариса, которую хорошенько подтолкнул Коршунов, и Комиссаров, царапающий когтями по металлу. Последним на тесную площадку взобрался Виктор.

– Соня! – закричал он вверх.

– А? Что? – ответил из темноты девичий голос.

– Ты спускаешься?

– Нет, я просто повисла на тросе! – крикнула Пчелкина. – Спуститься не могу, сил не хватает.

– Ну и правильно! Сейчас мы будем подниматься! – закричал Виктор.

Рязанцев посмотрел на трос. Тот змеился и слегка дрожал в свете фонарика.

– Мы не поднимемся, – сказал полковник, – просто физически не сможем. У меня на руках Ева. Кроме того, пес в любом случае не сможет карабкаться вверх.

– И что делать? – спросил Виктор, беспомощно оглядываясь.

Лариса, все еще не верящая в свое спасение, попыталась абстрагироваться от охватывающей ее эйфории и начать думать.

– Давайте попробуем попасть на минус третий этаж, – сказала она после небольшой паузы. – Для этого надо просто открыть двери, выходящие на площадку.

Рязанцев посмотрел вверх. До металлических створок было всего около полуметра.

– Пожалуйста, подержи, – попросил полковник, передавая бесчувственное тело Евы Коршунову.

Виктор взял на руки легкую худенькую девушку в мокрой одежде, все еще пребывавшую в обмороке, а Владимир Евгеньевич поднялся по тросу и, уперев ноги в порожек, надавил ножом на щель между створками.

Есть! Двери разъехались. За ними была тьма. Путь на минус третий этаж был свободен.

Оставив спокойно спавшую Лизу, Богдан вылез из норы и потянулся. Над лесом поднималось солнце. Оно было такого восхитительно розового цвета, что Овчинников зажмурился от удовольствия. Воздух был прохладен и свеж после вчерашнего дождя.

– Теперь надо доставить Лизу в больницу, выяснить, чем обернулся для Рязанцева со зверем визит в НИИ, забрать «Крузер», и можно возвращаться на работу, – сказал Богдан.

Над лесом пролетел легкий ветерок. Листья затрепетали и зашумели, потом опять все стихло. В этот момент ухо Овчинникова уловило какой-то посторонний звук.

– Машина? – спросил самого себя мужчина.

Он быстренько нырнул в нору, поплотнее укутал Лизу в свой пиджак и снова вышел. Звук стал громче и слегка сместился к западу.

«Машина. Большая», – понял Овчинников и быстро пошел по направлению к источнику шума, пробираясь через грязь, заросли и поваленные деревья. Впрочем, в утреннем свете лес выглядел куда менее страшным и непроходимым, чем ночью. Пару раз мужчине встречались большие муравьи, пытавшиеся прицепиться к его брюкам, но Богдан быстро их стряхивал. Он добрался до небольшого ручья, мутного, с глинистыми берегами, поросшими осокой, и преодолел его вброд, вновь намочив ботинки, носки и штаны.

– Где-то там и мой «Крузер» стоит, – пробормотал Овчинников, – угонят еще. Он, по– моему, вообще открытым остался.

Богдан нащупал в кармане ключ от внедорожника. Двигатель неизвестного автомобиля работал уже где-то совсем рядом. Овчинников перебрался через невысокий холмик, поросший травой и кустарником, пересек рощицу и вышел к дороге, покрытой глубокой грязью. Он сразу увидел «УАЗ» Рязанцева цвета «баклажан» и свой собственный черный «Крузер», они стояли прямо на дороге. А чуть дальше, перед поворотом, застыл микроавтобус. Его двигатель работал на холостых оборотах. От выхлопной трубы поднимался пар.