Шарль Эксбрайя - Мы еще увидимся, детка!

— Редко, супер, особенно когда занят расследованием «мокрого» дела.

Суперинтенданта покоробил этот уголовный жаргон, к тому же, честно говоря, он не испытывал особой симпатии к инспектору Блиссу, хотя и ценил некоторые его качества.

— Ну и что же вы обнаружили?

— Как раз в это время шотландец выскочил из гостиницы, сел в такси и поехал. Мне посчастливилось поймать другую машину, и я отправился следом. Так, друг за другом, мы и приехали в Блумсбери, вернее, подъехали к Британскому музею.

— К Британскому музею?

— Еще точнее — в сад при музее. И там его ждали!

— Так… так… и кто же?

— Всего-навсего мисс Патриция Поттер собственной персоной!

Инспектор торжественно откинулся на спинку стула.

— Ну и что?

Блисс посмотрел на шефа с таким же недоумением, как нормальный человек — на умственно отсталого.

— Как так «ну и что»? Вы же в курсе, какую роль играет мисс Поттер в махинациях Дункана!

— То-то и оно, что нет, мистер Блисс, я об этом понятия не имею.

— В любом случае свидание шотландца с подружкой хозяина «Гавайской пальмы» — явная улика, что все они заодно и мисс Поттер просто-напросто пришла передать этому типу указания главаря.

— В Британском музее?

— А почему бы и нет? Никому бы и в голову не пришло искать их там!

— Кроме вас.

Полицейский кивнул.

— Да, кроме меня, — сказал он с таким видом, что было ясно, как крупно не повезло Малькольму и Патриции: они встретили на пути настоящего стража закона.

— Скажите, мистер Блисс… вы никогда не были влюблены?

— Все времени не хватало, супер!

— Очень жаль…

— Что?

— Это избавило бы вас от утомительных и совершенно ненужных действий. Тогда бы вы знали, что влюбленные имеют обыкновение назначать свидания в самых невероятных местах. А этот шотландец, по его же собственному признанию, так любит мисс Поттер, что хочет увезти ее с собой на родину. Только этому мешает Дункан… и вот, желая ускользнуть от его бдительного ока, влюбленные решили встретиться там, куда Дункан ни за что не явится.

— Это только предположение!

— А не заметили ли вы, мистер Блисс, в их поведении чего-нибудь такого, что подтвердило бы мои слова?

— То есть… ну… короче говоря, они целовались. Но это же ничего не доказывает!

— О, совсем наоборот, мистер Блисс… И позвольте дать вам совет: ни на шаг не упускайте из виду шотландца, потому что именно с этого момента ему грозит смертельная опасность! Я, по крайней мере, в этом не сомневаюсь.

— Ему грозит опасность?

— Да, мистер Блисс, и будет крайне прискорбно как для него, так и для вас, если случится несчастье. Вы меня поняли?

— Прекрасно, супер.

— Тогда все в порядке. Но, главное, оставьте его в покое и не предпринимайте никаких мер, не посоветовавшись предварительно со мной. У меня есть предчувствие, мистер Блисс, что этот овцевод, с его наивностью, попав в мир дунканов и дэвитов, обязательно вызовет там изрядное замешательство, а мы не преминем этим воспользоваться.

Уходя от Бойланда, Блисс размышлял, что надо бы отправлять людей в отставку раньше, чем они выживают из ума — ведь когда суперинтендант полиции впадает в маразм, это не может не сказаться на работе всего отдела.

Слушая Мак-Намару, Дункан мысленно благодарил Господа Бога за то, что он создал дураков ради вящего процветания всех прочих. Шотландец описывал свою будущую свадьбу с Патрицией, когда они приедут в Томинтул, перечисляя имена всех, кого пригласят. Джек испытывал к Малькольму что-то вроде насмешливого презрения и в то же время не мог удержаться от странной жалости к наивному горцу и его иллюзиям. Но Дункан знал и исповедовал только один закон — право сильнейшего, и он быстро прервал разглагольствования Мак-Намары.

— Мистер Мак-Намара, вам скоро идти. Вы хорошо помните инструкцию?

— Не дергайтесь зря, старина, у меня самая замечательная память во всем Томинтуле!

— Тем лучше… И самое главное, ни под каким видом не уклоняйтесь от намеченного маршрута, иначе… Короче, когда дело касается наркотиков, мы становимся крайне недоверчивы и склонны ко всякого рода ложным интерпретациям. Будет очень печально, если мои люди, которым поручено наблюдать за вами, вообразят, будто вы собираетесь прикарманить товар…

— А что бы я с ним делал?

Дункан вздохнул. Слышать от человека, что он не знает, куда девать целое состояние, которое тащит под мышкой, было почти нестерпимо. В комнату неслышно проскользнул Питер Дэвит.