Шарль Эксбрайя - Мы еще увидимся, детка!

— Это они… правда?

— Питер Дэвит.

— Откуда вы знаете?

Мак-Намара высказал ей свои соображения и в заключение добавил:

— Вы понимаете теперь, Патриция, что вам нельзя больше оставаться с этими людьми?

— Они убьют меня, как убили Сэма Блума.

— Этого я не допущу!

— Бедный Малькольм! Вы так наивны, так безоружны перед ними. Они нанесут удар прежде, чем вы успеете опомниться…

— Ну да?

— Я в этом не сомневаюсь.

— Во-первых, меня так просто не возьмешь, а во-вторых, Дункан обещал, что если я схожу в док за пакетом и принесу его им, то вас со мной отпустят.

— Он врет!

— Не думаю…

— Послушайте, Малькольм, вы же не знаете, что они замышляют… Это чудовища! Как только вы принесете пакет в «Гавайскую пальму», вас убьют.

— Но почему?

— В первую очередь — чтобы вы никому не смогли об этом рассказать, а кроме того, Джек никогда не согласится, чтобы я уехала с вами.

— Он вас любит?

— Он? Джек никогда никого не любил… он не способен любить кого бы то ни было… он любит только деньги.

— Но в таком случае…

— Дункан считает, что я ему принадлежу, и не потерпит посягательств на свою собственность.

Шотландец на мгновение смешался, потом покачал головой:

— Простите, Патриция, но я не могу в это поверить… Дункан мне обещал… Я уверен — он сдержит слово… В Томинтуле все всегда держат слово…

Патриция готова была поколотить его. Понимая, что не в состоянии растолковать упрямцу, насколько Лондон отличается от Томинтула, девушка не выдержала и разрыдалась. Мак-Намара же был так удручен, что мог только повторять:

— Ну… что с вами? Что случилось?

Пожилой джентльмен, уже некоторое время наблюдавший эту сцену, подошел к ним и обратился к Малькольму:

— Прошу прощения, что вмешиваюсь не в свое дело, сэр… но… лучше не заставлять их так плакать… потому что… когда они уходят из жизни… вас начинают мучить угрызения совести… Все эти слезы, на которые когда-то ты не обращал внимания, приобретают огромное значение… На вашем месте, сэр, я бы обнял ее и, если поблизости нет полисмена, крепко поцеловал бы, чтобы показать, как сильно вы ее любите, а все остальное — пустяки.

— Вы вправду так думаете?

— Убежден, сэр! — И старый джентльмен удалился.

Немного помявшись, Малькольм спросил:

— Вы слышали, Пат?

— Разумеется, слышала! И не понимаю, что вам мешает последовать его совету!

Так Малькольм и Пат обменялись первым поцелуем. Когда они отпустили друг друга, шотландец сказал:

— Мне очень жаль…

Патриция подскочила.

— Жаль?

— Да, что не захватил с собой волынку. Я бы сыграл вам «Танец с мечами».

Девушка не смогла удержаться от смеха.

— Будем считать, за вами долг. А теперь, Малькольм, мне надо бежать. Дункан и так, должно быть, ломает голову, куда я исчезла.

Мак-Намара проводил ее до такси. Уже садясь в машину, Патриция обернулась к шотландцу:

— Может, вы все-таки передумаете и откажетесь, Малькольм? Я так боюсь, что с вами случится беда!

Он улыбнулся.

— Не беспокойтесь за меня! Мы еще увидимся, детка!

Инспектор Блисс вихрем ворвался в кабинет суперинтенданта Бойланда.

— Дело в шляпе, супер!

Бойланд, человек очень уравновешенный, ненавидел такого рода вторжения. Они не только беспокоили его, но и шокировали. Суперинтендант почти уже достиг пенсионного возраста и испытывал пристрастие к старым добрым традициям — корректному обращению, строгим костюмам и шляпам-котелкам. Бойланд едва терпел новые манеры, казавшиеся ему слишком фамильярными: обращение «супер» раздражало недостатком почтения, он клеймил современные нравы, усматривая в них тлетворное влияние американцев, которых не любил, продолжая считать мятежниками, взбунтовавшимися против Короны. Однако все это не мешало Бойланду быть прекрасным полицейским и в случае необходимости сотрудничать с коллегами из ФБР и ЦРУ.

— В чем дело, мистер Блисс?

— У меня есть доказательство, что шотландец ведет с нами нечестную игру!

— Вот это новость!

— Вы не хотели мне верить, супер, что этот тип связан с бандой Дункана, но я только что получил подтверждение этому.

Блисс не понял, почему суперинтендант улыбается, но это само по себе было настолько редким явлением, что инспектор на мгновение застыл в полной растерянности.

— Я вас слушаю, мистер Блисс, — произнес Бойланд.

— Около полудня я бродил возле «Нью Фэшэнэбл»…

— Вы что же, значит, никогда не спите, мистер Блисс?