Карло Шефер - Кельтский круг

Лето 2001 года. Она взялась за самообразование. Жадно читала всевозможную эзотерическую дребедень, донимала его вопросами о гнозисе, астрологии, индийском оргазме, в котором участвует все тело, — то есть о вещах, о которых он не имел, да и не желал иметь, ни малейшего представления. Тем не менее ему удавалось сохранять над ней власть, и если даже он временами что-то путал, она этого не замечала — пока еще не замечала. Он должен был продвигаться вперед, чтобы она его не обогнала.

— Я не вижу в этом поступке вообще никакого смысла, — как можно спокойнее сказал Тойер. — Что же ему надо?

— Господин Голлер хочет получить свободный выезд за границу. — Лейдигу вполне удавалось владеть своим голосом.

— Что? Разрешение? Так вот, его у нас нет, его вообще нет. Лейдиг, сейчас мы станем разговаривать на двух уровнях, понятно тебе? Его заявления ты будешь передавать нам, и старайся ему не перечить. Если ты захочешь мне что-то сообщить, кашляни и составляй фразы, в которых смысл имеет каждое третье слово. Итак, третье слово, потом шестое и так далее, о'кей? У тебя получится, ты ведь у нас самый хитрый. Не удивляйся, если я стану повторять твои фразы, остальные ведь тоже должны быть в курсе.

Штерн кивнул. Хафнер отчаянно шарил по карманам, что-то отыскивая.

— Пушку забыл?

— Нет, — прохрипел тот. — Мобилу.

— У меня тоже ее нет, — со стоном сообщил Штерн. — Вот дела.

Тойер слушал и кивал.

— Голлер не дурак, — сообщил он. — Требует, чтобы я оставался на связи, иначе он не гарантирует безопасность Лейдига. А что у нас может оказаться несколько телефонов, об этом он не подумал. Все же глупо. Внимание, Лейдиг кашлянул: «Я полагаю, он способен думать, считает, что тут его никто не преследует или преследуют только при невезении один час»… Ах ты боже мой…

— «Он — считает — его — преследует — только — один», — отчеканил Хафнер. — Классно получается.

Тойер продолжал повторять вслух сообщения Лейдига. Обе машины мчались на огромной скорости в сторону Карлсруэ. Голлер требовал от Лейдига, чтобы преследующая машина постепенно его нагоняла. Тойер все время слышал в трубке приказы, звучавшие с русским акцентом:

— Спроси его, не хочет ли он поговорить со мной. Ладно, не хочет — не надо. Лейдиг, какая вообще у вас машина? Черный «мерседес-190», HD-Z3173?

В ответ Тойер столь же браво сообщил, что они едут на серебристой «шкоде».

— «Ост-Авто», — презрительно добавил с заднего сиденья Хафнер. — По-моему, они скомпрометировали все восточное направление компаса.

Лейдиг сумел ответить еще на несколько вопросов. Тойер передавал информацию коллегам. Запнулся только однажды.

— Что случилось? — спросил Хафнер. Старший гаупткомиссар только вздохнул:

— Плохие дела. Он накинул Лейдигу на шею струну от рояля, примотал к спинке сиденья да еще подсунул кусок деревяшки. Если он повернет деревяшку пару раз, петля затянется и удавит парня. Когда-то так казнили людей гарротой.

— Паршиво. — Штерн даже охрип от волнения.

— Только этот русский хрен тоже долго не проживет, если удавит своего шофера на скорости сто шестьдесят. Либо будет иметь дело со мной… — От злости Хафнер даже протрезвел.

— По-моему, это его не волнует, — предположил Тойер. — Да и вообще, кто сказал, что он сделает это на ста шестидесяти? Возможно, потом он захочет поменять тачку. Скажем, заставит меня ехать за ним, выйти без оружия из машины и лечь на землю. После чего врежет мне по башке и придушит Лейдига. В его распоряжении окажется тачка, пока что не объявленная в розыск. Коли уж этот козел такой умный. Что же передавали по ящику, когда был убит Брехт? Ах, какая разница… Он сам придумал себе такое алиби. Убивать сейчас стало модным.

— Все из-за того, что мы в восьмидесятых пустили в страну всякую шваль, — буркнул Хафнер. — Теперь цыгане осушают на востоке болота. Пожалуйста, приезжайте к нам, все приезжайте, кому не лень!

— Постепенно светает, — прервал Штерн шовинистические излияния коллеги. — По-моему, они недалеко от нас, вон там, впереди. Я быстро заеду на парковку. Шеф, пересядьте назад, к Хафнеру. Оба пригнитесь.

Тойер передал это Лейдигу. Но на парковке между Брухзалем и Карлсруэ — симпатичной площадке с романтичным названием «Серебряный колодец» — он передумал.

— За руль сяду я! — рявкнул он. Из кабины фуры выглянула заспанная физиономия водителя. — Мобила у меня, и вообще шеф тут я!

Усталый дальнобойщик хотел крикнуть им, чтобы не шумели, но Хафнер так грозно зыркнул на него из заднего окошка, что тот предпочел снова заснуть.