Валерия Вербинина - Званый ужин в английском стиле

— Света мало! — крикнул Владимир Сергеевич из темноты.

— Ну и черт с ним, — оскалился Александр.

Амалия поскользнулась, но Билли ловко подхватил ее под локоть и помог устоять на ногах. Начал сыпать мелкий, колючий снег. Черные ветви дерева раскачивались над ними, и сквозь них, сквозь легкую пелену облаков были видны редкие звезды и желтая, ноздреватая, больная луна. В стороне Амалия различила группу гостей, которые, ежась, стояли и смотрели на дуэлянтов с непонятным ей любопытством.

— Ну что, господа, начнем, раз мы здесь? — осведомился Владимир Сергеевич.

— Стойте! — крикнула Амалия.

— Да уж, совершенно ни на что не похоже! — поддержал ее доктор. — Опомнитесь, господа!

— Вам-то что? — с задором осведомился Митенька. — У вас только пациентов прибавится, а значит, прямая выгода!

Венедикт Людовикович пробурчал себе под нос какие-то слова по-французски — судя по тону, довольно сердитые.

— Господа, — начал Иван Андреевич, мучительно чувствуя нелепость происходящего, — я не знаю, имеет ли вообще смысл…

— Еще одно слово, — вмешался барон, — и вы будете следующим, с кем я стреляюсь.

Снег пошел сильнее и летел Митеньке в очки, залепляя стекла. Где-то наверху тревожно закаркала ворона, и он похолодел. Ветер усиливался.

— Надо их помирить, — цепляясь за последнюю надежду, пробормотал Иван Андреевич.

— Вы и мирите, — зловеще-весело произнес Владимир Сергеевич.

Доктор в отчаянии взмахнул руками и отошел, беззвучно ругаясь по-французски. Амалия бросила взгляд на напряженные, застывшие лица зрителей. Никогда нельзя надеяться ни на кого, надеяться можно только на себя.

— Билли! — прошептала она, показывая глазами на Митеньку, чья фигура нелепо выделялась среди косо летящего снега.

Ее друг все понял и кивнул головой.

— Сходитесь! — крикнул Владимир Сергеевич.

В неверном свете фонаря Митенька успел сделать только два шага, потому что из темноты на него налетело какое-то тело и сбило с ног.

— Какого черта! — просипел юный дуэлянт. Он уронил очки и теперь, стоя на одном колене, пытался нашарить их, но тут ему заломили руку и повалили на землю. Митенька побарахтался немного и стих.

Амалия подошла и стала перед Александром, который уже держал пистолет наготове. Барон поглядел на нее безразлично, и тонкая жилка дернулась поперек его лба.

— Амалия Константиновна, — спокойно произнес Корф, — отойдите, пожалуйста. Вы мне мешаете.

— Я никуда не уйду, — коротко ответила она. — Можете убить меня, если хотите. Вы ведь об этом мечтаете?

Александр покосился на зрителей, которые толпились неподалеку от них. Ни один даже не пытался вмешаться, и странная улыбка тронула его плотно сжатые губы.

— Вы ставите себя в смешное положение, — мрачно сказал он.

— И пусть. — Она подошла совсем близко к нему, и он видел снежинки, запутавшиеся в ее светлых волосах. — Как вы можете! Я думала, вы не такой, а вы… Ведь мальчик — единственный сын у родителей! Что они будут делать, если его не станет? Что с ними будет?

Павел Петрович выбежал из дома. Он мчался по лестнице, перескакивая через две ступеньки, словно вернулся в детство. Но лицо его было искажено ужасом, губы дрожали.

— Митя! Митенька! — Он увидел фонарь, Александра, фигуру, стоящую перед ним, и застыл на месте, не понимая, что происходит.

— Вы, кажется, забыли, Амалия Константиновна, — очень вежливо произнес Александр, — что в дуэли участвуют двое. И ничто, заметьте, не может помешать господину Верховскому убить меня.

А господин Верховский, лежа на холодной земле, дернулся пару раз, но схлопотал несколько ударов от американца, который крепко держал его, и сдавленно засипел от возмущения. Свободной рукой он нащупал пистолет, который лежал на земле.

— А наш сын? — сердито спросила Амалия. — О нем вы забыли? Что я ему скажу, если вас не станет?

— Господа, господа, — скучающе-развязным тоном вмешался Владимир Сергеевич. — Я, право, не понимаю. У нас дуэль или…

Он хотел сказать «выяснение семейных отношений», но не успел. Грохот выстрела оглушил всех. Варенька, про которую все успели забыть, пронзительно взвизгнула.

— Билли, черт бы тебя побрал! — закричала Амалия в ярости.

Но барон Корф уже схватил ее за руку и загородил собой — на тот случай, если бы господину Верховскому вздумалось стрелять снова.

Чей-то каблук наступил на руку Митеньки, который пытался нащупать очки, но нашел только оружие, и юноша протестующе взвыл.