Анна Князева - Прощальный поцелуй Греты Гарбо

— И запах жареной курицы, — пробормотала она.

— Теперь про ваш украденный телефон…

— Об этом тоже известно?

— Его украла горничная, подружка нашего повара. Это мы выяснили значительно раньше.

— Оба подручные Терскова?

— Эти двое — точно. Они же выкрали ключ и открыли смежную дверь между номерами. Но в деле много фигурантов, и не все еще установлены.

— Но кто подбросил мне телефон? Хотя постойте… Я видела эту женщину в номере Кирилла и, помнится, подумала, что где-то еще. На вокзале! Да, на Московском вокзале, когда уезжала. Она стояла у вагона с ребенком, и девочка уронила игрушку. Я наклонилась…

— В этот момент к вам в сумку залетел ваш Vertu со стразами Сваровски.

— Осталось только выяснить, зачем ко мне в номер являлся Шмельцов.

— Думаю, он скоро об этом расскажет.

— Может быть, предупредить об опасности?

— Может быть, — благодушно согласился следователь.

— Или не предупредить.

— И это возможно. — Фирсов встал с кресла. — Немного терпения, и мы все узнаем.

В салон заглянула стюардесса:

— Трап подан!

В Барвиху прибыли, когда начинало темнеть. Автомобиль въехал на территорию дома Лионеллы, где их уже поджидала группа оперативников.

— Есть движение? — спросил Фирсов.

Старший скупо ответил:

— В доме, на втором этаже.

— Есть информация?

— Мало.

— Кто?

— Их двое — мужчина и женщина.

— Откуда вели наблюдение?

— С третьего этажа здания.

— Просматривается?

— Только местами.

Кирилл, Лионелла и Лев Новицкий тем временем стояли рядом и внимательно слушали. Лев протянул руку:

— Вот ключи. Я забрал их у охранника.

Старший взял, но при этом сказал:

— Это без надобности.

— Каков план действий? — снова спросил Фирсов.

— Мухой через забор, там по обстоятельствам…

— Будете ломать дверь? — обеспокоилась Лионелла.

— Вы — хозяйка?

— Нет, — она покачала головой.

— Чего ж тогда беспокоитесь?

— Хозяин вот он, — Лионелла показала рукой на Кирилла.

Смерив взглядом одетого в пижаму Ольшанского, старший ухмыльнулся:

— Из дурки сбежал? — Потом, посерьезнев, спросил у Фирсова: — У них есть оружие?

Тот покачал головой:

— Не знаю.

— Когда начинаем?

В этот момент встряла Лионелла:

— Можно мы с вами?

Старший на мгновение задумался и выдал однозначный ответ:

— Нет.

— Почему?

— Не задавайте глупых вопросов. — Его взгляд снова устремился на Фирсова: — Когда начинаем?

Тот огляделся:

— Когда стемнеет.

Никто так и не зашел в дом. Все остались во дворе. И даже когда несколько человек черными тенями один за другим перемахнули через забор на участок Ольшанского, никто не шелохнулся.

Десять минут абсолютной тишины и невероятного напряжения нервов были невыносимы. Не выдержав, Лионелла прокралась к забору и приложила к нему ухо.

В тот же момент у Фирсова зазвонил телефон. Его резкий звук буквально вспорол тишину. Отчетливо слышимый голос произнес:

— Готово. Можете заходить.

Все трое бросились к воротам Ольшанского. Там в распахнутой калитке их ждал оперативник.

— Все нормально? — спросил у него Фирсов и машинально пригнул голову, чтобы не стукнуться о перекрытие калитки.

Тот ответил:

— Все чики-пуки.

— Ну молодцы, — похвалил следователь. — Где они?

— На втором этаже.

— Сопротивлялись?

— Да нет… Когда мы ворвались, они рылись в бумагах. Там их хренова туча.

— Архив Ефима Ольшанского… — заметила Лионелла. — Я говорила: они ищут информацию.

— А я говорил, что искать будут год, — заметил Кирилл. — И все равно не найдут.

Лионелла огрызнулась:

— Фома неверующий.

— А ты — прожектерка.

Все четверо, включая оперативника, направились к дому, где уже повсюду горел свет. Войдя внутрь, Кирилл чертыхнулся:

— Твою же мать…

Стенные панели в прихожей и гостиной были вывернуты, пол вскрыт. Кирилл бросился на второй этаж. Лионелла поспешила за ним и, взбежав по лестнице, увидела сидящего на диване Терскова. Он был в трусах, его руки сковали наручники. Рядом сидела Криволуцкая. Она зло посмотрела на Лионеллу, собрала слюну и что было сил плюнула.

Та с нервным смехом ответила:

— Мимо!

— Артистка из погорелого театра!

— Мошенница!

Их остановил Фирсов:

— Не ругайтесь! — Он подошел к Терскову: — Ну что? Будем рассказывать?

Тот проронил:

— Что?

— Не что, а о чем.

— Сейчас, что ли? — Терсков недовольно повел головой.