Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива

…Он рассказал Елене Грушицкой практически все. Намеренно не стал опускать детали, хотя мог бы, к примеру, не вдаваться в подробности отношений Игоря и Кристины. Но он интуитивно чувствовал, что Грушицкая, со своей стороны, доверится детективу только при полной его честности. А честность обеспечивалась подробностью. Такой вот психологический эффект, – и Кис отлично знал, как он работает. Можно сказать человеку, которому ты обещал и не позвонил: «Я был занят». Имеешь, в принципе, право не распространяться о своих делах! Но у человека непременно останется ощущение, что ты им просто пренебрег. Зато вот если ты скажешь, к примеру: «Извини, старина, меня прихватил понос, и я просидел весь день в туалете…» – то человек тебе не только поверит, но и обижаться не станет, и даже, напротив, посочувствует!

Фокус тут, конечно, не в поносе, а в подробности и конкретности описанной ситуации. Именно это вызывает доверие!

А доверие Настиной подруги сейчас являлось жизненно важным элементом. Алексей рассчитывал не только на полную информацию с ее стороны, но и на помощь. Идея, забрезжившая с полчаса назад в его мозгу, заключалась в следующем: с Настей нужно установить контакт, и только ее подруга сможет помочь в этом деле! Для чего требуется для начала ее согласие. А дальше потребуется от нее и некоторое мужество…

– Вот так и вышло, что я оказался втянут в дело Анастасии Тышкевич, о существовании которой еще не подозревал вчера… – подытожил он.

Лена кивнула. Ей все было ясно.

– Спрашивайте.

Кис воспользовался предложением на всю катушку. И вскоре узнал немало подробностей о жизни Насти, начиная с чудесного выигрыша в лото и кончая ее молодыми любовниками. Именно в этом месте повествования в глазах Лены Грушицкой появилось суровое выражение, словно они взяли на мушку лицо детектива. Если бы на нем, на его лице, проскользнуло хотя бы подобие двусмысленной усмешки, то Елена Васильевна выставила бы его за дверь в одну секунду, он не сомневался. И наняла бы другого детектива, тем более что теперь она знала суть Настиной «неприятной истории», как аккуратно выразился Алексей…

Но, кажется, экзамен он выдержал.

– Всем людям нужно человеческое тепло, – добавила она, смягчившись. – И плохим, и хорошим. Всем.

Алексей кивнул. Что-то в таком примерно духе он рассказывал одному своему клиенту не столь давно… [4]

– Вам тоже? Вы понимаете, о чем я? – спросила Лена Грушицкая.

Теперь она проверяла его, детектива.

– Разумеется.

– И у вас оно есть? Погодите, не отвечайте…

Она окинула его изучающим взглядом.

– Есть, – заключила она. – Это хорошо. Тогда вы точно знаете, о чем речь. Просто не всем удается получить это тепло традиционным способом. А нужда остается. Нельзя осуждать тех, кто ищет его в других местах и другим способом…

– Я не осуждаю.

– Я знаю. Мне просто захотелось произнести вслух эту мысль. Вокруг меня мало людей, которые могут ее понять, и я доставила себе удовольствие.

– Лена… Можно я буду вас так называть?

– Без проблем. Как меня ни назови, а я всегда я.

Алексей улыбнулся. Грушицкая понравилась ему окончательно.

– Вы сказали, что Настя совсем недавно завела себе нового любовника. Совсем недавно! А точнее не помните?

– М-м… Пару недель, наверное, назад. Хотя нет, меньше…

– Как вы об этом узнали?

– Попала на него по телефону. Он позвал Настену.

– Вы с ней виделись с тех пор?

– Нет. Настена сослалась на занятость, да и мне тоже забот хватает – двое мальчишек у меня, дом, сад, муж, собака…

Она улыбнулась, а Кис подумал, что мужу ее, видимо, еще повезло, что Елена Васильевна не поставила его в перечне своих забот после собаки.

– А вот, кстати, и она! Пальма, позволь тебе представить частного детектива Алексея Андреевича Кисанова.

Пожилая овчарка подошла к детективу, села возле него, уставив на гостя темные умные глаза, одновременно поводя ухом: слушала хозяйку.

– Как видишь, мы с ним пьем чай. И я его даже своими пирожками угостила. Отсюда ты можешь сделать вывод, что человеку этому можно вполне доверять. Раз ему доверяю я.

Овчарка подняла тяжелую лапу и, махнув ею в воздухе, положила ее на колено Алексею. Он протянул ей ладонь, и Пальма переложила свою лапу ему на руку.

– Все. Пальма, теперь не мешай. У нас важный разговор.

Овчарка беспрекословно убрала лапу, скребнув когтями по пальцам Алексея, повернулась и скрылась в направлении кухни.

– Так вот, обычно мы встречаемся с Настеной пару раз в месяц, иногда чаще. Никакого расписания нет – просто так само получается. Но перезваниваемся намного чаще. В тот раз, когда я попала на ее нового «друга», Настена сказала, что закрутилась. Я решила, что подружку новый любовник «закрутил», и дергать ее не стала. Несколько дней спустя я снова позвонила ей: пирогов напекла, а я ими с Настеной всегда делюсь. И тут она сообщила, что заболела гриппом – температурит, чихает и кашляет. И что встретиться в ближайшее время мы не сможем, так как она не хочет меня заразить.