Анна Малышева - Ночь опасна

Пари никто не поддержал.

– Ты не поверишь, но меня больше всего поражает другое, – сказал Олег, выслушав свою собеседницу. – Может быть, я просто не верил в ее непогрешимость так, как ты верила своей свекрови. Хотя Нина была куда богаче и мотивов для кражи у нее было меньше. А может, больше, не знаю? Ведь денег никогда не бывает достаточно.

– Не забудь, что Маша так и не отдала ей карты, – возмутилась та. – Думаю, она даже хотела их вернуть в хранилище… Ну почему она мне ничего не сказала!

– Не хватало впутывать еще и тебя! Ты права, твоя свекровь оказалась женщиной незаурядной. Возможно, она даже не постигала масштабов совершаемого преступления, но что-то подозревала. Нет, я думаю совсем о другом…

– Как Нина решилась выстрелить?

Олег покачал головой:

– Она могла случайно нажать на спусковой крючок, откуда ей знать, как обращаться с оружием. Скорее всего, хотела припугнуть сообщницу…

– Тогда что?

– Да эта история, история о покушениях, которую она выдумала специально для меня! Уверен – это было придумано сразу после того, как она сбежала с Чистых прудов. Металась по городу на своей машине – целехонькой, в теплой шубе… И думала, как выпутаться, замести следы. И вдруг поняла. Поняла, что я-то наверняка приехал на Чистые пруды – ведь она назначила мне свидание именно там! Отсюда ясно, что убивать она не собиралась – иначе зачем ей свидетель? И дочка могла что-то рассказать, и охранник мог не вовремя обнаружить пропажу пистолета… Все задумывалось, как спектакль, но постановка провалилась! Наверняка она просто решила припугнуть Машу – ведь та никак не хотела расстаться с картами. А когда все случилось и раскаиваться было поздно, она увидела то, что должен был увидеть и я. Они были похожи!

Он замолчал, прогоняя перед внутренним взором короткий фильм, который смотрел с тех пор, как узнал подробности завершившегося дела. Давно наступила весна, а ему все снилась по ночам черная вода в пятнах наледи, оранжевый свет фонарей, загадочная фигурка на пронзительном ветру. И Нина. Все, что было с ней дальше, когда она отправилась домой, переоделась в пальто, почти неотличимое от Машиного. А по дороге домой, еще не переменив шубы, доехала до ночного автомагазина, купила краску и изуродовала свою машину так, чтобы произвести впечатление неумелого ремонта.

– После этого она могла рассказывать мне все, что угодно, – я бы поверил. Никак не мог забыть то, что увидел на пруду. Нина своего добилась – я не связывал между собой двух историй, потому что все выглядело как путаница, совпадение. Но… Только сначала. Чем больше я интересовался Марией, тем сильнее она нервничала.

– А чем больше ты интересовался мной, тем меньше с ней бывал, – тихо сказала Тамара, вставая и задергивая занавески. В комнате становилось жарко, в окне маячили тополиные ветки с лопнувшими почками. – Все-таки ты испорчен образованием. Тебя больше всего поразило, как ловко она придумала эту историю, отводя от себя подозрения. Как переоделась, «загримировала» машину. Да, в ней погибла актриса, что и говорить. А меня поражает другое.

– Что?

– Она ведь понимала, что этим враньем подставляет под удар своего мужа, и сознательно выбрала его в жертвы! А ты сделал все, чтобы сдать Николая милиции – даже сам того не желая. Просто хотел ее спасти. Твое поведение понятно, но вот ее…

И, помедлив, Тамара добавила, что это говорит только об одном.

– Она тебя любила. Иначе – поверь – подставила бы тебя вместо мужа.

И, не слушая его возражений, покачала головой:

– Знаешь, в таком случае даже я поверила бы, что именно ты – убийца. Она все рассчитала, все предусмотрела. И только одного не учла. Пьяного водителя, едущего из ее любимого ресторана, обледеневшего крутого поворота. Этого в ее сценарии не было, так же, как и украденной сумки. Ни один человек не верит в то, что может просто-напросто попасть под машину.