Марина Крамер: Хозяйка жизни, или Вендетта по-русски

– Ты с ума сошла, Маринка, – вздохнула Виола. – Ради своего Хохла ты готова на любые безумства, так ведь нельзя.

– Нет, дорогая, как выяснилось, только так и можно. Пойдем выпьем кофе и поболтаем – время теперь есть, как я понимаю.

Они зашли в небольшую кофейню, расположенную здесь же, в торговом центре, сели за столик в самом малоосвещенном углу и заказали кофе. Сеня устроился за столом перед ними, чтобы контролировать вход в кофейню, что-то сказал молоденькой официантке в длинном красном фартуке, и та через пару минут поставила перед ним стакан апельсинового сока и чашку эспрессо.

Пока ждали заказ, Марина позвонила Хохлу. Голос у него был расстроенным, Бес уже сообщил ему об отложившейся свадьбе.

– Родной, ты столько лет этого ждал – так что изменит один день? – спросила Марина ласковым голосом, и Женька вздохнул:

– Котенок, с тобой один час – уже опасное промедление, а тут целые сутки!

– Ты мне совсем не веришь? – отвернувшись к стене так, чтобы Ветка не слышала ее слов, спросила Коваль шепотом.

– Почему? Просто… ты ведь такая у меня, тебя не просчитаешь…

– Не волнуйся, мой мальчик, все хорошо. Я приготовила тебе сюрприз, но ты сможешь его увидеть только завтра.

– Да? – оживился Женька, и его голос немного потеплел. – Намекни хотя бы.

– Нет. Люблю тебя, – прошептала она совсем тихо и положила трубку на стол.

– Что, Женечка боится, как бы за сутки невеста из-под венца не рванула? – ехидно осведомилась Ветка, дымя своей неизменной сигаркой.

– Отстань, а? – попросила Марина, рассеянно помешивая кофе маленькой ложечкой.

– Интересно, что он тебе подарит в честь такого знаменательного события? – не унималась подруга. – Пару свадебных наручников с белым мехом и белый хлыст?

Коваль захохотала так, что на них стали оборачиваться немногочисленные посетители кофейни. Она просто представила себе картину и вид этих подарков, а потом и процесс их использования, что, разумеется, увлекало ее куда сильнее, чем все остальное.

Ветка покачала головой, аккуратно потушила сигару и откинулась на спинку стула. Она много лет была знакома с Мариной, однако всякий раз открывала для себя в подруге что-то новое. «Ты как старинный комод, – говорила она частенько. – Открываешь ящик, а внутри еще один, еще, еще… и так до бесконечности». Марину всегда смешило это определение, но в чем-то Ветка была права – открываться до конца Коваль так и не научилась, да и зачем? Должно быть что-то скрытое от всех, свое, личное, куда никому нет входа.

– Не понимаю я тебя, Маринка, – вздохнула Виола, водя пальцем по краю кофейной чашки. – Странная ты.

Коваль только усмехнулась, но ничего не ответила. Странность уже давно стала частью ее натуры, ее вторым «я», с которым мирились окружающие.

– Кофеек-то остыл уже, – недовольно поморщилась Ветка, отпив из чашки. – Сеня, закажи нам другой – этот пить нельзя.

Сеня молча встал и направился к барной стойке. Пока он делал заказ, в дверях кафе вдруг возник Никита и принялся, вытянув шею, оглядывать помещение.

– Ого, – протянула Марина, увидевшая его первой. – Смотри, кто к нам приехал…

Виола обернулась и замерла, лицо ее стало холодным и непроницаемым, а голубые прозрачные глаза опасно блеснули:

– Ну, паршивец! Ведь я же его предупредила!

– Прекрати! – попросила Марина, положив свою руку поверх Веткиной. – Ну, приехал – и приехал, что теперь?

Никита тем временем подошел к столу и склонил голову, приветствуя хозяйку и ее подругу:

– Виола Викторовна… Григорий Андреевич приказал подъехать сюда и быть с вами.

– А ведь это легко проверить, Ники, – с легкой угрозой в голосе протянула Ветка. – Один телефонный звонок…

– Звоните, – пожал плечами Никита. – Набрать вам Григория Андреевича? – Он снял с пояса телефон, и стало понятно, что он не соврал, что это на самом деле Бес прислал его сюда.

– Не надо, – отмахнулась Ветка. – Сядь с Сеней и не отсвечивай.

Телохранитель отошел за соседний стол, а Виола вздохнула:

– Ну, скажи мне, как ты ухитрялась справляться с двумя телохранителями, а? Это же чистое безумие!

– Не знаю, у меня всегда со своими было взаимопонимание и любовь, – улыбнулась Марина, закурив.

– Это точно! – съязвила подруга, берясь за свою сигару. – Особенно сильно и нежно ты любила своего последнего. – На слове «последнего» Ветка сделала особый упор, но Коваль пропустила колкость мимо ушей.

– Гену? Да, мы до сих пор друзья. Кроме того, он реально спас мне жизнь, если помнишь.