Александр Афанасьев - Крах одной карьеры

Постепенно Кушнир пришел в себя. Развеселился, стал рассказывать истории из своей жизни. Пили помалу, но часто. Вдруг Валерий взглянул на настенные часы: было около часа ночи.

— Ой, мне пора, — испуганно заторопился он, с трудом приподнимаясь с дивана.

Ирэн тоже взглянула на часы и встала:

— Мистер Травински, мы засиделись… Что подумают соседи о незамужней женщине, которая приходит домой после полуночи?

Травински трагически покачал головой:

— С таким приятным собеседником я и сам не заметил, что поздно… Сейчас вызову такси, — он подошел к телефону и набрал номер, быстро договорился с диспетчером. — Сейчас такси придет, а мы, как говорят в России, выпьем еще на дорожку…

Незаметно прикончили еще одну бутылку коньяка и с шутками вышли на площадку. Спустились вник. Машина уже стояла у подъезда.

— Спасибо, Гарри Генрихович, за все, — с чувством произнес Кушнир, пытаясь твердо стоять на ногах, — не было бы вас, что бы я делал… спасибо.

Они пожали друг другу руки. Ирэн уже сидела в машине, Валерий плюхнулся рядом и хотел закрыть дверь, когда Травински нагнулся и сказал:

— Да, я могу часто отъезжать в командировки, так что вы созванивайтесь с Ирэн, она даст домашний телефон. До свидания.

Машина тронулась. Какое-то время ехали молча. Неожиданно Ирэн взяла Валерия под руку и прижалась к нему. У Валерия замерло сердце. Ирэн положила голову на его плечо, чуть слышно коснулась губами щеки.

— Куда едем? — Голос водителя ворвался, будто с того света.

— Ленинский проспект… а там покажу, куда, — сказала Ирэн.

…Проснулся Валерий от того, что кто-то нежно его гладил. Он открыл глаза, над ним склонилась Ирэн.

Кушнир привлек к себе такое легкое и гибкое тело, и все словно провалилось, словно ушло на второй план…

Кудряшов открыл сейф и, разложив бумаги, закурил. Чем больше он вникал в дело «журналиста», тем яснее становилось, что в Киеве и он сам, и его коллеги что-то недоработали. Не мог такой опытный разведчик, как Травински, не сделать ни одной попытки подхода к советским ученым. Обиднее всего Андрею было, что Травински так быстро и легко его расшифровал. Таких проколов у Андрея еще не было. Он с досадой посмотрел на фотографию Травински, сделанную в Киеве: та же ироничная улыбка, те же усики и пристальный взгляд над газетой, которую тот держит в руках. Казалось, Травински знал, что его фотографируют, и принял соответствующую позу. Андрей положил фотографию в папку и задумался.

Дверь открылась, и на пороге возник Росляков:

— Андрей Петрович, зайди ко мне.

Они вошли в просторный кабинет Рослякова.

— Жарковато сегодня… Так, говоришь, не было подходов у Травински в Киеве? — спросил полковник, садясь за свой стол.

— Вроде так.

— Тогда информация к размышлению, — полковник передал Кудряшову журнал. — Ну-ка, почитай вслух, по-русски, разумеется.

Андрей развернул знакомый журнал на странице, где была закладка, и тут же увидел фотографию Кушнира.

— Ба! Валерий… И его доклад на симпозиуме… Интересно, Владимир Иванович, но это ни о чем не говорит. Доклад Кушнира был распространен, и Травински мог его перепечатать в своем журнале без ведома автора.

— Может быть, — согласно кивнул головой Росляков, — но может быть и по-другому: Кушнир сам передал доклад при встрече с Травински. Этот журнал платит большие гонорары, намного больше, чем любой научный журнал, и то, как и где этот гонорар получал Кушнир, небезынтересно. Во всяком случае, по почте перевода ему не было.

Андрей внимательно слушал полковника, следя за ходом его размышлений.

— Ты вот что, — продолжал Росляков, — съезди-ка в научный городок и пообщайся с этим парнем. Прощупай его, так сказать. Дело в том, что Травински последнее время никуда со своего корпункта в Москве не отлучался. Эти сведения точные. Кстати, посмотри, его сотрудница, — Росляков протянул Андрею фотографию, — Ирэн Горд. Машинистка, секретарь и правая его рука. Деловая и очень… интересная особа.

— Понял, Владимир Иванович, можно быть свободным?

— Давай, боец, и повнимательней поработай в научном городке.

— Милая Ирэн, — сказал, входя в комнату и галантно протягивая ей букетик цветов, Травински. — Вы, как всегда, в работе. Благодарю вас.

Ирэн подняла голову от пишущей машинки и удивленно уставилась на шефа: цветов он ей не дарил никогда.

— Оставьте машинку, давайте немного отдохнем. — Травински сел в кресло около маленького столика и закурил.