Б. Седов - Король Треф

Все выглядело так, будто Санек с Наташей занимались мной и в это время в квартиру ворвались арабы. Началась пальба, и все перестреляли друг друга. Меня, понятное дело, изображал молодой европеец, затесавшийся в компанию арабских беспредельщиков, а Наташу — эта белая девка, которой не сиделось дома. В процессе этого по непонятной причине произошел пожар, и — готово дело. Шесть обгоревших трупов, три из которых фээсбэшникам и опознавать не надо.

Это — Санек, Наташа и Знахарь.

Я прошел в кухню и, покопавшись в хозяйственном пенале, нашел то, что требовалось. Это была литровая бутыль растворителя. Я принес ее в комнату, открыл и вылил растворитель на пол. Его, конечно, было немного, но для того, чтобы начался настоящий пожар — вполне достаточно.

Осмотрев комнату еще раз, я кивнул сам себе и сказал Наташе:

— Пошли отсюда. Здесь нам больше делать нечего.

После этого чиркнул спичку из коробка, найденного мною там же на кухне, и бросил ее в лужу растворителя. С пола поднялось прозрачное голубое пламя, и мне в лицо пыхнуло жаром.

Мы быстро вышли за дверь и спустились вниз по лестнице. Оказывается, квартира, в которой все это происходило, была на третьем этаже. Выйдя на залитую солнцем улицу, я увидел стоявший возле подъезда микроавтобус «Опель». В его салоне на сиденье валялись арабские четки, а в замке зажигания торчали ключи. Тут долго думать было нечего, и я сказал стоявшей рядом со мной Наташе:

— Машина подана. Садись.

Старица Максимила сидела на бревенчатом крыльце и вязала грубую кофту. У ее ног, свернувшись калачом и положив морду на передние лапы, лежал Секач.

Руки Максимилы двигались как бы сами по себе. Она не смотрела на вязанье, и глаза ее были направлены в одной ей известные таинственные дали Ее сухие пальцы быстро двигались, накидывая и снимая петли и поддергивая моток пряжи, лежавший в маленьком берестяном лукошке.

Максимила, бездумно глядя в пространство, шевелила губами и слегка качала головой, то ли считая петли, то ли разговаривая с невидимым собеседником. Временами она хмурилась, но тень быстро слетала с ее лица, и пальцы двигались все так же проворно и привычно.

День клонился к вечеру, и в ските, и так-то не шумном, настала тишина, которую нарушала лишь возня скотины в хлеву, да звук топора, которым брат Игнат колол дрова за сараем. Солнце, опустившееся почти к самому лесу, окрашивало поляну, на которой стояли дома отстраненно живших в тайге староверов, в теплый розоватый цвет, в котором некрашеные и посеревшие от ветров и непогоды избы выглядели уютными и привлекательными, как в сказке.

Скрипнула дверь, и на крыльцо вышел отрок в белой, подпоясанной бечевой рубахе, полы которой опускались ниже колен.

Секач, дремавший у ног Максимилы, поднял голову, посмотрел на него, потом лязгнул зубами, пытаясь поймать пролетевшего мимо его носа комара, и снова опустил морду на лапы.

— Бабушка Максимила, — обратился отрок к старице, — мы пойдем завтра за грибами? Ты ведь обещала.

— А как же, Алешенька, обязательно пойдем, — ответила Максимила, не отрывая неподвижного взгляда от далеких призрачных видений, — вот встанем до солнышка и пойдем.

— А Алена тоже пойдет с нами?

— Конечно пойдет, как не пойти, — певуче ответила старица, — обязательно пойдет, разве ты забудешь про свою сестрицу?

— А ты разбудишь нас, не проспишь? — озабоченно спросил Алеша, — ведь это рано нужно встать!

Максимила усмехнулась.

— Это вы, молодые, можете спать до полудня. А мне уж девяносто скоро, так я почти и не сплю, — сказала Максимила и бросила вязанье в лукошко.

Поднявшись на ноги молодым движением, она оправила длинную домотканую юбку и повернулась к стоявшему у нее за спиной Алеше.

— А еще — кто рано встает, тому Бог дает. Слышал небось?

— Слышал, — ответил Алеша и спустился с крыльца.

— Ну вот, слышал — и хорошо, — заключила Максимила и тоже сошла на траву.

Секач, решивший, что с ним будут играть, вскочил и с выражением ожидания на морде уставился на Алешу. Он знал, что степенная Максимила не будет скакать с ним, а вот молодой Алеша, которому еще и восемнадцати не было, не прочь поиграть с собакой. И он не ошибся.

Увидев оживившегося и явно заигрывавшего с ним Секача, Алеша наклонился, подобрал с земли обгрызенную Секачом палку и, широко размахнувшись, швырнул ее в сторону леса. Палка, посвистывая, улетела в заросли, и Секач, который только этого и ждал, сорвался с места и, выбрасывая из-под когтистых лап клочки дерна, помчался вслед за ней так, будто догонял самого своего заклятого врага.