Елена Михалкова - Танцы марионеток

– Звони в милицию, – бросил Бабкин через плечо, но увидел, что лохматый именно этим и занимается.

И тут изнутри повернули задвижку. Напрягшийся для прыжка Бабкин одним движением отодвинул женщину в сторону и ногой толкнул дверь. Ковригин заметил у него в руках пистолет и поразился тому, когда этот здоровяк успел его достать.

Двигался Сергей бесшумно и очень быстро. Оказавшись в квартире, он в первую секунду решил, что открывший им дверь спрятался, но затем увидел на полу ворочающуюся груду и присел, оглядывая коридор и не опуская пистолета. Груда оказалась толстой пожилой женщиной с серым лицом, с которого тек пот. Она заваливалась на бок, пытаясь ухватиться рукой за стену, но пальцы сползали вниз, и она снова дергала рукой, будто тонула.

– Там… – прошептала она, едва поведя подбородком, – она ее убьет. Помогите, пожалуйста…

Бабкин попытался помочь ей сесть, но стоило ему взять ее за плечо, как пальцы погрузились в липкое, горячее. «Вот же мать твою…» Он почувствовал сзади дыхание и тихо приказал, не оборачиваясь:

– Вызови «Скорую», срочно. Скажи диспетчеру, что здесь огнестрельное. Помоги ей.

За его спиной раздался негромкий сдавленный вскрик, женщина схватилась за его руку, опустилась на колени перед раненой.

– Валентина Захаровна… Кто?.. За что?

– Леночка… – прошептала старуха. – Ты? Уходи отсюда, милая! Уходи, уходи… Не нужно тебе здесь оставаться.

– Валентина Захаровна, не разговаривайте! – очень тихо сказала женщина, и Бабкин, опасавшийся истерики, с удивлением услышал в ее голосе приказные нотки. – Сейчас приедет «Скорая», вам помогут. Подождите-ка… Вася, помоги мне!

Сергей выпрямился, обернулся к ее спутнику, у которого в руках невесть откуда оказалась белая тряпка, свернутая в жгут.

– Забирай свою бабу, и выметайтесь! – торопливо проговорил Бабкин, прислушиваясь к звукам в глубине квартиры. – Только старуху вытащите. Знаешь, кто стрелял?

– Понятия не имею, – вполголоса отозвался тот. – Милиция разберется.

– Милиция – это, конечно, хорошо, – страдальчески поморщившись, пробормотал Бабкин. – Вот только когда она еще приедет, та милиция!

– Э! Ты куда?! Спятил, что ли? Слышь, мужик!

Не обращая больше внимания на лохматого, Сергей двинулся в сторону косого ромба света, падавшего из дальней двери. Не дойдя двух шагов до него, остановился и снова прислушался. Изнутри доносился доброжелательный женский голос.

– …случайность. Если ты так думала, то ошиблась. Не то, что это имеет значение, но мне не хотелось бы, чтобы ты меня недооценивала.

Сергей поднял руку, негромко постучал и тут же отпрянул за стену. Однако выстрела не последовало. После недолгого молчания ему ответили почти весело:

– Да-да, войдите!

Он мог бы ручаться, что ответившая и в самом деле развлекается от души. Особого выбора не было, и Сергей, толкнув дверь, медленно вошел в ярко освещенную комнату, надеясь, что его не пристрелят сразу же, как увидят оружие.

– Ой, – удивленно сказала Юля Сахарова, стоявшая у стены с пистолетом в руке. – Это же наша фея!

Обежав комнату взглядом, Бабкин оценил обстановку.

На стуле возле окна сидела старуха с окаменевшим лицом, а в двух шагах от нее на полу скорчилась девушка, у которой уродливо оттопыривалась вспухшая разбитая губа, а ободранная скула сочилась кровью.

Лицо ее показалось Сергею знакомым. Вглядевшись, он вдруг вспомнил, где ее видел! Это было в тот раз, когда он следил за Сахаровой, – девчонка выбежала из подъезда одновременно с ней, и он отвлекся, когда она едва не упала возле машины. «Резиновые сапоги с бегемотами… Точно, она!»

Дочь Тогоева наблюдала за ним с откровенным любопытством. То ли она обрезала челку, до того скрывавшую глаза, то ли уложила ее по-другому, но сейчас можно было разглядеть, что зрачки у девушки темные и мутноватые, как зимняя вода, а взгляд расслабленный, но расслабленный нехорошо . Такие поплывшие глаза с расширенными зрачками Сергей видел у наркоманов, но сейчас он отчего-то был уверен, что она не принимала наркотиков. Ее кайф был в другом.

– Познакомься, Марта, это твой защитник, – поведала Юля, обращаясь к старухе. Пистолет, поначалу направленный на Конецкую, она теперь перевела на Бабкина. – Прекрасный мужчина, правда? Ты-то теперь старовата для него… Между прочим, прекрасный мужчина, брось мне свою пукалку. Аккуратно положи на пол и толкни ногой.

Сергей заколебался, и она добавила:

– Считаю до трех – и выстрелю.