Анне Хольт - Чему не бывать, тому не бывать

— Именно это мы и сделали, — сказал Ингвар, устало зевая. — Именно так она все и спланировала. Она знала, что все будет именно так...

Он обошел письменный стол и на мгновение остановился, изучающе глядя на похудевшего Зигмунда. Его лицо по-прежнему было круглым, подбородок — полным, но одежда висела на нем свободно. Морщины на лбу обозначились глубже и четче, чем раньше. Глаза покраснели, от одежды кисло пахло потом. Ингвар протянул ему руку и потянул его вверх со стула.

— Ты мой лучший друг, — обнял он его. — Ты действительно мой Санчо Панса.

4 июня 2004 года, четверг

Лето было уже на пороге.

Апрель и май выдались необычайно теплыми и солнечными. Деревья и цветы расцвели рано и превратили весну в ад для аллергиков. В Дании и Испании женились кронпринцы. В Португалии готовились к чемпионату Европы по футболу, в Афинах пытались успеть сделать все необходимое перед тем, как в августе начнутся Олимпийские игры. Мир был поражен издевательством над заключенными в Абу-Грейб, но фотографии этой тюрьмы редко достигали первых полос норвежских газет. Исторически важное расширение Европы на восток тоже не привлекло особого внимания этой маленькой богатой страны на краю континента. Для норвежцев важнее были результаты длительной транспортной забастовки, приведшей к пустым полкам в магазинах и дракам за рулон туалетной бумаги или пачку подгузников. Газеты писали о поражении футбольной команды «Розенборг», о государственном бюджете, который с некоторыми поправками был окончательно принят без всяких намеков на политические драмы. Иногда, если хорошо поискать, все еще можно было найти статью о нераскрытых убийствах Вибекке Хайнербак, Вегарда Крога и биатлониста Ховарда Стефансена. За последние четырнадцать дней в прессе не появилось ни одного упоминания об этих убийствах.

На скамейке на набережной Акерсельва сидела женщина и читала газету.

Ингер Йоханне Вик тоже воспользовалась весной как средством забвения. Она хорошо умела им пользоваться. Недели превращались в месяцы, ничего не происходило, и было невозможно продолжать держать детей в укрытии и дальше. Одно время дом на улице Хёутес находился под полицейским наблюдением, но и это скоро показалось ненужным, по крайней мере тем, кто отвечал за напряженный бюджет полиции Осло. Патрули в форме больше не проезжали по улице Хёугес каждую ночь.

И никто не пытался поджечь выкрашенный в белое двухэтажный дом на две семьи, в котором жили Вик и Стюбё с детьми, собакой и приветливыми соседями.

Она снова начала спать. Вошла в обычный дневной ритм. Ходила гулять.

Рядом со скамейкой стояла коляска. Ребенок спал под легким шерстяным покрывалом. Ингер Йоханне время от времени посматривала на небо, похоже было, что хорошая погода скоро закончится.

Ей нравилось здесь сидеть, она приходила сюда каждый день. Покупала газету на заправке на Маридальсвай. Прежде чем она доходила до скамейки под ивой, рядом с тем местом, где река делает изгиб между Сандакер и Бьёльсен, девочка засыпала. Ее мама на целый час была предоставлена самой себе.

Другая женщина шла по тропинке. Ей, должно быть, было за сорок. Слабый ветер развевал волосы. Глаза закрывали темные очки.

Ингер Йоханне такая невозможно предсказуемая, думала она. Неужели она ничему не научилась? Сидит здесь каждый день, если только не идет дождь. Кажется, она больше не боится. Дети уже дома. Меня раздражает то, что я ее переоценила.

— Здравствуйте! — сказала женщина, останавливаясь. — Извините, вы, случайно, не Ингер Йоханне Вик?

Мать маленького ребенка уставилась на нее. Венке Бенке улыбнулась, увидев, как та защитила рукой ребенка, растопырив пальцы на вязаном покрывале.

— Я несколько раз встречала вашего мужа, — сказала Венке Бенке. — Можно я присяду?

Ингер Йоханне не ответила и не шелохнулась.

— Меня зовут Венке Бенке. У нас с вами есть общие знакомые. Ну, помимо вашего мужа.

Она села на скамейку и задела Ингер Йоханне локтем, усаживаясь поудобнее. Скрестила ноги и покачала носком туфли.

— Ужасная история с этими убийствами знаменитостей, — печально покивала головой Венке Бенке. — Я была свидетелем в последнем деле. Вы, может быть, помните. К сожалению, похоже на то, что эти несчастные жертвы скоро канут в забвение. — Она кивнула на стопку газет между ними. — Так и происходит обычно. Когда в деле больше нет конкретного подозреваемого, газеты вынуждены писать о чем-то другом. В этих делах...