Леонид Матюхин - Тридцать сребренников рублями

— Где это вы запропастились? — недовольно пробурчал Вениамин, вставая из-за стола навстречу входившим в помещение друзьям. — Я уже решил, с вами что-то случилось.

— Все в норме, — оглядываясь по сторонам, заверил его Денис. — А что у тебя?

Они находились в полуподвальном помещении с высокими потолками. Тут на площади метров тридцать пять-сорок стояло четыре письменных стола с настольными лампами и компьютерами. За одним из них сидел здоровенный почти полностью лысый краснолицый парень и сосредоточенно тыкал одним пальцем в клавиатуру. Казалось, появление в комнате двух незнакомых людей абсолютно не заинтересовало его.

— Пошли наверх, чтобы не мешать людям, — предложил Вениамин. — Ребята потрудились на славу, так что новости есть…

Друзья вышли на улицу и сели в «Волгу» Кислярского. Тут Вениамин и рассказал им об отчете своих коллег, взявших на себя слежку за завучем.

Хмелев на своем новеньком «Хьюндаи» подъехал к дому около семи. Отперев ворота расположенной в торце двора крытой стоянки, он загнал машину за ажурную решетку, вновь запер ворота и вскоре уже направлялся к подъезду.

— Ты, видимо, очень точно описал Хмелева, коль скоро твои коллеги сразу узнали его, — заметил Николай.

— Столь колоритную личность трудно не узнать, — усмехнулся Вениамин. При таких росте и худобе его гордо закинутая назад голова сразу обращает на себя внимание…

Как только завуч скрылся в подъезде, сотрудники Вениамина, сидевшие в «минивене» с затемненными стеклами, сразу водрузили на головы наушники. Они могли слышать, как хлопнула входная дверь, а затем, приблизительно через полминуты, послышался негромкий скрип дверцы шкафа.

По всей видимости Борис Александрович пребывал в отменном настроении, поскольку вскоре начал что-то насвистывать. Он очевидно уже успел завершить переодевание и теперь направлялся в ванную, так как через несколько минут послышался негромкий щелчок выключателя и почти сразу же свист прекратился. После короткой паузы завуч лицея с «литературным уклоном» не удержался и выразил свое отношение к увиденному весьма энергичным, хотя и явно непечатным восклицанием.

«Сволочи! — через пару секунд вновь громко заклеймил он кого-то и при этом ударил кулаком по притолоке. — Какие же вы все-таки с-сволочи!»

Едва ли местоимение «вы» адресовалось тем, кто прослушивал квартиру. Скорее всего оно предназначалось знакомым, которых Борис Александрович заподозрил в причастности к поджидавшему его в ванной «сюрпризу».

Постояв некоторое время в дверях ванной, Хмелев выключил свет и вернулся в свою спальню-кабинет. По всей видимости, он опустился в кресло за письменный стол. Во всяком случае можно было слышать, как завуч принялся барабанить по его поверхности пальцами. Затем на некоторое время в наушниках установилась тишина.

Прошло не менее получаса, прежде чем Хмелев принял решение. Он пододвинул к себе телефон и набрал номер.

Трубку сняли незамедлительно. Можно было подумать, что звонка завуча ожидали.

— Это я, — представился Хмелев.

— Да, — нетерпеливо ответили ему. — Понял. Говори, что надо?

— За что вы его так?

— Не пойму, о чем это ты? — удивился собеседник завуча. — Чего кудахчешь?

— З-зачем у меня Т-тюлю оставили?

— А-а, вот ты про что! Так ему у тебя очень понравилось. Никак уходить не хотел, — хохотнул обладатель неприятного голоса. — Что ж нам, выносить его, что ли?

— И что теперь?

— Ты это о чем?

— Что мне с ним т-теперь делать? — в голосе Хмелева звучали заискивающе-просящие интонации. — Он же не может т-так вот… оставаться у меня.

— А почему бы нет? Вдвоем-то все веселее…

— Но послушай! Так ведь нельзя! Я ведь со своей стороны… Я в-ведь всегда…

— Если бы ты не выкоблучивался и не финтил где ненужно, то получал бы свою долю и жил бы себе припеваючи. А вот теперь выкручивайся как знаешь, фрайер дешевый.

— Ну о чем ты говоришь, Сань! Как мне выкручиваться? Мне что, п-перевозку для Тюли заказывать, или как?

— А это уже твои проблемы! — со злостью бросил собеседник завуча. Это ты его все приваживал. Это на тебя он шестерил. Вот теперь сам с ним и разбирайся.

— Ну послушай, Сань! Я же…

— «Я же… Он же…» — зло передразнил тот, кого завуч называл Саней. — Если ты тут не при чем, то с чего бы это он к тебе с утра пораньше приперся? А?

— Не п-представляю…

— Все ты, козел безрогий, представляешь. Это ты парня с пути сбивал, ты его к дури всяческой приучал. А теперь вот сам и думай, как дальше при таком раскладе жить.