Кристофер Фаулер - Руна

Джон знал, что его коллега уже минимум два года перехаживал установленный законом обязательный срок ухода на пенсию по возрасту, но, как всегда, старался не касаться этой темы. Артур давно уже грозился подать в отставку, хотя в управлении никто не принимал его слова всерьез. В последнее время, правда, в его голосе появились уже более решительные интонации.

- Ты знаешь, Джон, что работа для меня всегда стояла на первом месте. У меня никогда не оставалось времени на то, чтобы сделать что-то лично для себя. - Артур Брайан перешагнул через затопленный участок бечевника и встал рядом со старым другом. - Как-то так получается, что мы все время проводим на работе и вполне с этим свыклись. Для личной жизни его совершенно не остается. В свое время ради работы мне даже пришлось отменить свадьбу.

- Но ведь только из-за того, что началась война. Случай не обычный, при таких чрезвычайных обстоятельствах ты и не мог поступить иначе.

Внизу, можно сказать прямо у них под ногами, трое молодых полицейских, стоя по пояс в воде, пытались поднять лежавший на дне канала труп. Им была видна лишь часть его облепленного грязью пальто из верблюжьей шерсти и край штанины. С близлежащего моста за этой процедурой наблюдали несколько зевак. Мэй открыл крышку своего портативного термоса и налил приятелю кофе.

- А кроме того, Джон, не стоит забывать еще об одном. С годами я отнюдь не молодею, и мне было бы чертовски неприятно замечать, как постепенно слабеет моя хватка.

Брайан смотрел прямо перед собой, в мутную, почти черную воду канала.

Мэй удивленно уставился на него.

- Да кто тебе сказал, что у тебя слабеет хватка? Ты что, старый дурень? Сколько мы уже с тобой работаем в одной упряжке?

- Семнадцать лет.

- Вот именно. Еще десяток, и нас включат в список на повышение, - сказал с ухмылкой Мэй, хотя его приятель по-прежнему безмолвно созерцал затянутую туманом поверхность воды. - Впрочем, в любом случае у тебя есть еще целых полгода. Ну давай, хлебни кофейку и взбодрись. Как-никак, а вот с этим-то несчастным тебя никак не сравнишь. - Он ткнул пальцем в сторону лежавшего на дне канала трупа, после чего подошел к кромке бечевника и крикнул одному из констеблей:

- Ребята, побыстрее нельзя, а? А то мой напарник боится умереть от переохлаждения.

- Сэр, да он словно прилип ко дну, - откликнулся парень с посиневшим от холода лицом. Его рубашка до груди успела пропитаться грязной водой.

- А почему бы вам не отделаться от пальто? - предложил Мэй. - Сбегайте в фургон за ножом.

Обрадовавшись возможности немного отогреться, один из констеблей, стуча от холода зубами, стал выбираться на берег.

Мэй как раз находился на утреннем дежурстве и изучал досье с описанием украденных машин, когда поступил сигнал об утопленнике. Уборщице одного из офисов показалось, что в канале неподалеку от главного моста Камденского шлюза плавает труп. Не желая упустить редкую возможность оказаться на месте преступления раньше других, Мэй сразу же позвал своего напарника, и через двадцать минут они уже были у бечевника.

Сейчас они стояли рядышком и, вдыхая холодный апрельский воздух, ждали, когда их станут расспрашивать про то, как они первыми обнаружили труп. Чуть более рослый, чем его друг и коллега, Мэй недавно отметил свое шестидесятичетырехлетие. Он был почти на три года моложе Брайана, хотя по своим взглядам и суждениям ничем от него не отличался - сказывались долгие годы совместной работы. Служба друг без друга каждому из них представлялась попросту немыслимой, равно как и бессмысленной. Оба не считались со временем и сплошь и рядом задерживались на работе после окончания дежурства, если требовали того обстоятельства. И в этом была одна из причин того уважения, которым они неизменно пользовались среди более молодых сотрудников полиции Северного Лондона.

Главная же причина заключалась в поистине феноменальном количестве арестованных и изобличенных ими убийц. Никто толком не мог понять, как это им удается, поскольку методы их работы порой не отвечали общепринятым нормам и даже могли выглядеть со стороны хаотичными. Однако, поскольку статистика убедительно доказывала плодотворность их служебного усердия, никто, разумеется, не возражал.

Когда годы все же взяли свое и им пришлось осесть в кабинетах, Брайан и Мэй выбрали не Скотланд-Ярд, а Кентиштаун, являвшийся центром одной из самых криминогенных зон столицы. Они посвятили себя преподавательской деятельности, но время от времени подключались к расследованию наиболее интересных и сложных дел.