Екатерина Лесина: Кольцо князя-оборотня

Но радостный крик утонул в вязкой тишине.

– Эй… – Квартира встретила хозяина пылью и запустением. – Есть кто…

Стоя на пороге, Егор еще пытался убедить себя, что ему лишь кажется, что ничего страшного не произошло, что они не ушли, а вышли… На минутку. В магазин или церковь, пускай это будет даже церковь – если они вернутся, пообещал Егор, он не станет упрекать Томочку, только пускай они вернутся…

Пожалуйста…

Письмо он нашел на кухне.

«Егор, я знаю, что ты будешь проклинать меня за то, что я сделала. Ты отринул глас Божий, продавшись Сатане, тем самым обрек свою бессмертную душу на вечные страдания. Боюсь, спасти тебя не в моих силах, но я не позволю, чтобы дочь наша погрязла в грязи и разврате, в который ты ее толкаешь. Она осознанно выбрала путь к Богу, не пытайся даже помешать нам, ибо Он – заступится за овец своих, защитивши их от рук слуги Диавола.

Мы будем молиться за тебя. Сестра Тамара. Сестра Юлия».

– Твою ж… – Егор ударил кулаком в стену, руку пронзила боль, которая погасила первую волну ярости. – Сука! – Он сел на пол, тяжелая дубленка сковывала движения, а под ботинками растекалась грязная лужица растаявшего снега. Надо же, снаружи идет снег, белый снег в ноябре, и люди радуются белым хлопьям, планируют на выходных прогулки в заснеженный лес, катание на лыжах, рисуют в своем воображении, как будут лепить снеговиков и ледяные крепости. Юлька любила зиму, впрочем, Юлька любила жизнь с той силой, с какой способны любить четырнадцатилетние девочки. А теперь Томка заберет у нее всю радость, задавит своей верой, как задавила саму себя. Ну почему он не вмешался, когда была такая возможность? Почему не запретил эти дурацкие походы, молитвы и собрания?

Занят был. Бизнес. Спешка. Вперед, пока конкуренты не догнали, не поравнялись, не вцепились в загривок. Еще и радовался, что жена больше не жалуется на одиночество и длительные отлучки мужа, на занятость и вынужденное равнодушие – он слишком уставал, чтобы уделять внимание еще и ей. В последнюю очередь ей. Наверное, если бы Тома завела себе любовника, он бы отреагировал, но, к несчастью, она чересчур уважала себя. Или его. Или не уважала, а любила. Ведь была когда-то у них любовь. Когда? Пятнадцать лет тому? Еще до рождения Юльки, когда они с Томкой только-только поженились и жили в общаге нелегально, каждую минуту тряслись, что начальство поменяется и их вышвырнут на улицу. Егору вдруг вспомнилась скрипучая кровать, обои с черными потеками – каждую осень комнату заливало, и обои жадно впитывали влагу, там еще был колченогий стол, наглые тараканы и еще более наглые соседи. И счастье. Целая комната радости и любви. А здесь? Он начал работать, когда Томочка забеременела, ей нужны были фрукты, витамины, хорошие врачи и квартира – нельзя же тащить младенца в общагу. Он сумел. Раскрутился. Теперь у Егора кроме этой квартиры имелись еще две – в Питере и Екатеринбурге. У него много чего имелось, но когда же Томочка и Юлька, для которых он жил и работал, отошли на второй план? В прошлом году? Позапрошлом? Или раскол случился раньше?

«Ты отринул глас Божий, продавшись Сатане…»

Томочка ушла в религию с головой. Сначала еженедельные походы в церковь стали ежедневными. Потом к церкви добавилось прослушивание аудиокассет с проповедями, Егор пытался слушать, но ничего не понял – уверенный мужской голос говорил о добре, зле, Боге, Сатане, грехе и бессмертии… Он начал волноваться лишь тогда, когда Тома превратилась в существо, ненавидящее любое проявление радости. Она упрекала Егора за то, что он слишком много думает о плоти своей и совсем забыл о душе, за то, что он несет в дом деньги, а не раздает их нищим, за то, что не знает слов молитвы и не ходит в церковь… Список был бесконечен. Ее ненависть давила, словно гранитная глыба на могиле, Егор ощущал себя похороненным заживо, и лишь Юлька, Юланчик, Юлечка приносила в их дом жизнь. Ради нее он возвращался в этот склеп, ради нее пытался вытащить жену из раковины благочестия, ради нее сохранял пародию на семью и варился в Томкиной ненависти.

А теперь, что ему делать теперь? Как вообще он не заподозрил неладное? Снова был занят? Да, Егор звонил домой скорее по привычке, нежели в надежде на ответ, – стоило ему выйти за порог квартиры, как Томочка отключала телефон. Голос Диавола. Почему-то во всех достижениях прогресса она видела сатанинские козни. Она вообще везде видела Диавола, а Егор… Из-за его безучастия пострадает Юлька.