Анна Данилова - Правда о первой ночи

Глубокой ночью я проснулась от звонка. Мюстеджеп зажег лампу, встревоженно взглянул на меня и схватил лежащий на ночном столике мигающий зеленоватым светом и пульсирующий судорожным задыхающимся звуком телефон. Я услышала быструю турецкую речь. После чего Мюстеджеп отключил телефон и посмотрел на меня долгим сочувствующим взглядом.

– Валентина, – сказал он убитым голосом, – твою мать арестовали.

Меня допрашивали с переводчиком, толстым и ленивым русским, глядящим на меня без какого-либо сочувствия и даже как будто радующимся тому, в какую ситуацию попала его соотечественница. Этот человек, видимо, чаще всего имеющий дело с нашими российскими проститутками, и на меня смотрел, как на профессиональную шлюху, оценивал своим мерзким тяжелым взглядом, и я едва сдерживалась, чтобы не плюнуть в его раскормленное красное лицо. Следователь, хорошо одетый и подтянутый, при галстуке турок средних лет с серьезным лицом, задавал свои вопросы и вежливо дожидался, пока переводчик не повторит мне его вопрос по-русски.

– Вы подозреваетесь в убийстве Александра Локотко и Маргариты Субботиной, – перевел с усмешкой переводчик. – Двойное убийство… Вы знакомы с этими людьми?

На столе появились фотографии мертвых Александра и Маргариты.

– Да, конечно, знакома. – Я пожала плечами, понимая, что с людьми в погонах надо вести себя умно и осторожно. Бесполезно убеждать их в том, что я впервые в жизни вижу своего любовника. Я все еще продолжала смотреть на фотографии… Ладонь моя инстинктивно зажала рот, чтобы не закричать… Мне хотелось, чтобы этот кошмарный сон поскорее закончился и я проснулась в своей тихой и солнечной саратовской квартире. Я открою глаза и увижу рядом с собой на подушке чистое и гладкое лицо Александра, его густые темные брови, сросшиеся на переносице, поднятые плечи и скрещенные под затылком запястья, темные подмышки и нежно-розовые сухие локотки… Локотки…. Александр Локотко… Его стройное вытянутое тело будет угадываться под тонкой простыней, на ровной спокойной линии бедер проступит молодой упругий холм…

– Когда вы видели этих людей в последний раз?

У меня не было адвоката. Точнее, во мне самой в ту минуту поселился глупый как пробка и наивный адвокатишко, который, не желая работать бесплатно, шептал мне на ухо чудовищные по своему идиотизму советы.

– Сегодня утром, – ответила я, решив для себя говорить правду, чтобы не сбиться и не предстать перед следователем злонамеренной лгуньей.

– Где вы видели Локотко и Субботину? – Переводчик, достав из кармана большой белый платок, промокнул лоб.

– В «Джихан-отеле».

– В котором часу это было?

– Приблизительно в половине одиннадцатого, я точно не помню…

– К кому именно вы приходили – к мужчине или женщине?

– К обоим. Это мои хорошие знакомые. Маргарита – владелица ювелирного магазина, мы с ней давно знакомы… Мужчина – тоже близкий мне человек.

– Некто, кто сообщил нам, где вы находитесь и с какой целью прилетели в Стамбул, рассказал, в каких отношениях состояли с господином Локотко…

– Вот и разговаривайте с этим «некто».

Я вспомнила длинный черный «Мерседес», преследовавший нас из аэропорта вплоть до самого дома Наима. Что надо было от нас этому человеку? И, если не я и не Наим убили Александра с Маргаритой, то, может, это он? Мысли мои работали четко, я со спокойной уверенностью летела в открывшуюся мне пропасть…

В воздухе произошло какое-то движение, следователь держал возле уха телефон и с озадаченным видом кивал головой. Переводчик, отвернувшись к окну, курил толстую коричневую сигару. Потом следователь сказал на турецком, что пришел мой адвокат, должно быть, его нанял Наим. Переводчик, повернувшись ко мне, с кислым видом перевел, что я могу пригласить адвоката, но только мне это будет стоить десять тысяч долларов. Он, душка, импровизировал на ходу, взял эти десять тысяч из воздуха, из синего, провонявшего его сигарой горячего воздуха, возложив на себя ответственность за ложный, пропитанный непонятной ненавистью ко мне перевод.

– Передай ему, сукин ты сын, что я больше ни слова не скажу без адвоката, а тебя, гадина, я раздавлю, не вставая с этого стула…

– Она сказала, что отказывается от адвоката, – «перевел» мои слова дьявольский переводчик следователю на турецком, не допуская и мысли, что я все понимаю.