Джеймс Суэйн - Фартовые деньги

Он приплясывал, чтобы согреть ноги, и слушал, как брат Дойла, отец Том, читает собравшимся из Нового Завета. Полицейские, политики и все судьи за последние тридцать лет пришли выразить соболезнования. Работать в правоохранительных органах Атлантик-Сити и не знать Дойла было совершенно невозможно. И на лужайке не осталось сухих глаз.

Тони покосился на Лидди, вдову Дойла. Она выглядела ошеломленной, словно все еще не могла поверить в случившееся. Будучи женой полицейского столь долго, она, наверное, решила, что после выхода Дойла на пенсию его жизнь перестанет подвергаться риску. Она утратила бдительность и теперь расплачивалась за это. Двое сыновей, Шон и Гай, поддерживали ее под руки, не давая упасть. Рыжеволосый Шон был точной копией своего отца. Гай, склонный к размышлениям музыкант, пошел скорее в Лидди.

За ними в инвалидной коляске сидела мать Дойла, Сара. Еще в 1974 году она возглавила кампанию против казино. Она была настолько убедительна, объясняя избирателям Нью-Джерси, что азартные игры – это плохой выбор, что по результатам референдума через четыре года их оставили только в Атлантик-Сити, городе, на который всем было наплевать. Он вспомнил, когда в последний раз виделся с ней. В ту ночь, когда Дойла ранили, двадцать лет назад. Она пришла в отделение «скорой помощи», чтобы поблагодарить его за арест стрелявшего в Дойла человека, который умирал в соседней палате.

Отец Том спросил, не хочет ли кто-нибудь сказать несколько слов в память о Дойле. Валентайн сделал шаг вперед.

– Дойл был моим лучшим другом. И напарником. Уверен, сейчас он смотрит на нас с неба, и ему не нравятся наши вытянутые лица. Я знаю много историй о Дойле. Вот эта моя любимая.

Как-то мы с Дойлом поймали парня, который крал фишки. Звали его Турман, и был он не слишком хитер. Турман ставил стаканчик с кофе на стол рядом с фишками другого игрока. Когда игрок отворачивался, Турман передвигал стаканчик на фишки, и одна из них прилипала к жвачке на дне.

Мы с Дойлом застукали Турмана и арестовали. Он божился, что понятия не имеет, каким образом фишка на двадцать пять долларов прилипла к его стаканчику. Было ясно, что никаких доказательств, за исключением этой жвачки, у нас нет и в помине. В общем, получалось, в суде будет слово Турмана против нашего.

И тут Дойлу пришла в голову мысль. Он пошел в кухню полицейского участка и взял дуршлаг. Надел дуршлаг на голову Турману и подсоединил его проводками к копировальному аппарату. Пока я отвлекал Турмана, Дойл написал на листке «ОН ЛЖЕТ» и положил листок в аппарат. Дойл попросил меня вести допрос. Я спросил: «Турман, вы украли фишку в двадцать пять долларов у этого человека?» Турман ответил: «Нет, сэр!» Тут Дойл нажал кнопку «копирование», из аппарата выполз лист, Дойл посмотрел на него и протянул: «Ого!» Ну а я говорю: «Турман, вы ведь давно этим промышляете, так?» А Турман мне: «Нет, сэр, это не я». Дойл снова нажимает кнопку. На этот раз буквы были увеличены вдвое. Турман затрясся. А Дойл сказал: «Думаю, тут никаких сомнений быть не может!» И вскоре Турман раскололся.

В море скорбящих мелькнуло несколько грустных улыбок. Вернувшись на место к остальным мужчинам, несшим гроб, Валентайн склонил голову. Отец Том закончил речь молитвой «Отче наш», и толпа рассеялась.

Дойл и Лидди жили в фермерском доме с этажами на разных уровнях в пригороде Абсекона. Вдоль улицы вереницей стояли машины, и Валентайн припарковал свою, взятую напрокат, в соседнем квартале. За весь день он не перемолвился словечком с Мейбл, поэтому включил сотовый и набрал рабочий номер.

Его сразу переключили на голосовую почту – это означало, что Мейбл разговаривала с клиентом.

– Привет, подруга, это я. Надеюсь, все нормально. Оставлю телефон включенным. Звони, если что.

Он вылез из машины и поежился от холода. Дверь дома была открыта, и он вошел.

В накуренной гостиной было полно полицейских. Он пожимал руки и похлопывал по плечам, пробираясь в угол, где отец Том склонился к своей матери Саре. Опустившись на колено, Валентайн поцеловал в щеку престарелую главу клана Фланаганов.

– Сколько лет, сколько зим, миссис Фланаган, – сказал он.

– Прошлым летом у мамы был инсульт, – пояснил отец Том. – У нее отнялась речь.

Валентайн вгляделся в морщинистое лицо пожилой женщины. В ее каштаново-карих глазах он заметил знакомые искорки – все системы работают как положено. Поднимаясь, Валентайн сжал руку отца Тома. На десять лет моложе Дойла, он отказался от футбольной стипендии в университете Нотр-Дам, чтобы служить Господу.