Галина Романова - Играющая со смертью

– Эй! – позвала Татьяна громким шепотом, хотя поняла почти мгновенно, что девушка не дышит, а стало быть, и ответить не в состоянии. – Эй, ты чего?!

Она попятилась, совершенно позабыв, как именно нужно дышать, говорить и соображать одновременно. Вывалилась в коридор из номера, прикрыла плотно дверь и с какой-то целью даже погладила ее, будто она должна была охранять мертвую девушку и не выпускать никуда до приезда, прихода…

Господи, а кого звать-то нужно?! На помощь-то надо звать? Ну, да, просто необходимо. Всегда ведь орут в таких случаях: караул, на помощь. И кого звать на эту самую помощь, которая помочь мертвой Анжеле уже неспособна?!

Да Татьяна и не смогла бы орать сейчас. И орать и говорить не смогла бы. Как слетела по лестнице в летнее кафе, не помнила. Уставилась, тяжело дыша, на Валечку. Глазами хлопает, рот беззвучно раскрывает и все. Ни звука, ни словечка.

– Что?!

Валечка почему-то сразу все поняла. Налила целый стакан из-под крана прохладной воды, выплеснула ей в лицо и повторила:

– Что случилось, ну?!

– Она умерла, – буркнула Татьяна, с неудовольствием ощутив, что вода под майкой, благополучно скатившись по груди, добралась до резинки ее спортивных трусов.

– Кто умер?! – прошипела Валечка.

И теперь уже она побледнела так, что хоть возвращай ей выплеснутый Татьяне в лицо стакан воды.

– Анжела умерла! – повысила голос Татьяна, способность к словесному воспроизведению мыслей к ней мало-помалу возвращалась. – Я вышла с балкона, я там курила…

– Да, я видела тебя, – подтвердила Валечка.

– Дверь в их номер приоткрыта и качается вот так, – она поставила ладонь ребром и повертела ею туда-сюда. – Я зашла, а она лежит. Голая!

– Это нормальное ее состояние, – фыркнула Валечка, тоже понемногу приходя в себя. – А дальше?

– А дальше: она не шевелится и смотрит вот так в потолок. – Татьяна вытаращила глаза для наглядности. – И не дышит! Валечка, нужно что-то делать!

– Сядь тут, – официантка ткнула пальцем в один из столиков. – Сиди и не шевелись. Я все сделаю!

«Надо же, – вяло подумала Татьяна, роняя себя за столик в летнем кафе под зеленым навесом. – Она все сделает… Труп, что ли, спрячет? Может, у них тут так принято: прятать трупы, чтобы не распугивать клиентуру? А-аа, что хотят, то пускай и делают. А Анжела-то и впрямь померла!.. И Андрей не знает».

– На вот, выпей, – Валечка, выскочившая из гостиничных дверей, метнулась на кухню и вышла оттуда со стограммовым стаканчиком коньяка. – Пей! Увидать такое… Пей, говорю. Сейчас все будет в порядке.

– Что в порядке? – не поняла Татьяна, опрокинув целый стаканчик и не поморщившись, даже не поняла, если честно, что выпила. – Она жива?!

– Да уж, жива! – фыркнула Валечка, удрученно мотнув головой. – Нет, конечно. Просто сейчас приедет милиция с врачами, все быстро констатируют, запишут и увезут их обоих, голубков. Все сделать обещали тихо, расторопно, чтобы отдыхающих не распугать. Я так и знала, что добром эти их свистопляски не закончатся. Я так и знала…

И Валечка, вырвав из ее рук опустевший стакан, снова метнулась к кухне. Погремела там стеклом, затихла на мгновение, потом опять появилась, шумно дыша и что-то пережевывая.

– Ты это, Таня, кажется, да? Ты иди в свой номер пока и сиди там тихо. Не было тебя тут и не было.

– Как не было? – не поняла она. – Это же я труп обнаружила!

– Ну и что?! Какая разница, кто обнаружил? Скажем, что Ленка, горничная, труп нашла, когда убирать в номере пришла. Она уже предупреждена, все подтвердит. Зачем нам отдыхающих приличных дергать? Эти двое сами виноваты. Остальные-то при чем, так ведь? Тебе что, задушевной беседы с милицией под протокол для полного счастья не хватает? Ну вот, видишь. Иди, Танюш, иди.

Она и пошла. И заперлась в номере. И не открыла, когда кто-то через полчаса начал стучать в ее дверь очень тихо и вкрадчиво. Не открыла, потому что знала – ее друзья еще не выезжали из областного центра, задержались в парке аттракционов, а больше она никого видеть не хотела. И не потому, что ей очень страшным показалось голое мертвое тело Анжелы, а потому что в голове у нее все перепуталось, перемешалось и никак не хотело становиться логичным и единственно правильным.

Валечка сказала, что увезут тихонько обоих голубков. Кого она имела в виду? Анжелу увезут понятно, но она ведь одна! Голубка-то одна. Кто второй голубь, кого она имела в виду? Андрей, получается, так? Но он ведь жив. Почему тогда его должны были увезти?