Кэрол Кларк - Опаленные

— Слава богу! Я всегда знала, это ожерелье просто не могло бесследно исчезнуть, правда, дорогой?

— Правда.

— Не волнуйся. Это будет наш маленький секрет. Но я смогу его увидеть?

— На балу. Его, наверное, выставят на аукцион.

— Мне срочно надо поговорить с твоим отцом. Было бы чудесно, если бы он купил его для меня! Оно вернулось бы к нам — в семью, которой оно принадлежит, если, конечно, какой-нибудь сумасброд не решит потратить на него все свое состояние.

Как раз на это я и рассчитываю, подумал Уилл. Он поднял глаза на торчавший из стены гвоздь, на котором все эти годы висело ожерелье. И, словно его мать и в самом деле умела читать чужие мысли, она неожиданно сказала:

— Тогда мы сможем повесить его на то же самое место — в твоем чудном маленьком домике. Как жаль, что ты вбил себе в голову, что мы не сможем остановиться у тебя, потому что у тебя якобы слишком тесно.

Уилл сделал вид, что не расслышал последнюю фразу.

— Если папа купит тебе ожерелье, я настаиваю на том, чтобы оно хранилось у тебя, — твердо сказал он. — Слышишь, настаиваю.

Некоторое время Алметта обдумывала эти слова.

— Ну, по правде сказать, я всегда чувствовала себя королевой, когда надевала его... Ну вот! Объявили посадку! Пока, лапонька!

Раздался щелчок. Уилл положил трубку и обернулся к жене:

— Ну, поздравляю. Наша любимая мама уже в пути.

Ким рассмеялась, а Уилл почувствовал, как у него внутри все перевернулось. Он знал: это не кончится до тех пор, пока ожерелье не исчезнет из его жизни навсегда — тем или иным способом.

Гас Дос, двоюродный братец Доринды, спал сном праведника в квартире своей кузины; спал как младенец, которого ничто в мире не тяготит. Накануне вечером, улегшись в постель, он дал хорошего тумака матрасу, который показался ему слегка жестковатым. Но едва закрыв глаза, моментально отключился.

Наутро Гас проснулся ни свет ни заря. Не поняв спросонок, где находится, он сделал то, что обычно делал, когда просыпался в чужой постели и не мог вспомнить, в чьей. Сосчитал до десяти, собрался с мыслями и наконец сообразил.

— Сестрица Доринда! — воскликнул он. — Какая жалость!

Радиобудильник на тумбочке у кровати показывал шесть двенадцать утра.

— Все ясно, смена часовых поясов, — сказал он, спустил ноги с постели и встал. Пройдя на кухню, решил сварить себе кофе Кона, который так любила Доринда. Пока кофе медленно наливался в стеклянный кофейник, Гас нагнулся и попробовал дотянуться до кончиков пальцев. Это ему никогда не удавалось, но он всегда чувствовал себя бодрей оттого, что в очередной раз попытался. Он выпрямился, затем снова нагнулся. Гас повторял это упражнение до тех пор, пока у него не закружилась голова.

Кофе был почти готов — темного, насыщенного цвета, а аромат такой, что голова кругом. Гас налил себе полную чашку и проворно вернулся в постель. Поставив чашку на тумбочку, он подсунул себе под голову вторую подушку, и тут его взгляд упал на блокнот, лежавший рядом.

— Так, что у нас здесь? — пробормотал он себе под нос. Придвинул блокнот поближе и открыл его.

На первой странице большими неровными буквами рукой Доринды было выведено: РОМАНТИЧЕСКИЙ БАЛ «СТАНЬ ПРИНЦЕССОЙ» — ВРЕМЯ, ЧТОБЫ ВЛЮБЛЯТЬСЯ ИЛИ ЧТОБЫ ВЛЮБЛЯТЬСЯ СНОВА И СНОВА? Далее шел более мелкий текст. Гас схватил очки с туалетного столика и с чашкой кофе в руке снова плюхнулся на подушки с блокнотом на коленях. Он с большим интересом прочел о том, что Гавайи — это идеальное место для романтических каникул. Сюда стремятся все: и молодожены, и те, кто справляет уже не первую годовщину свадьбы. На этих сказочных островах люди встречаются и влюбляются навеки. И туземцы, и туристы носят прекрасные ожерелья в знак любви, дружбы и атмосферы вечного праздника.

Следующий параграф в блокноте Доринды был посвящен предстоящему балу «Стань принцессой» в романтическом курортно-развлекательном комплексе «Вайкики Вотерс». Доринда писала о шумихе вокруг продажи с аукциона одного из королевских ожерелий, которое долгие годы принадлежало Музею морских раковин, о праздничном угощении, об оформлении зала, о подарочных наборах с платьями и рубашками, украшенными узором из ожерельев. Она не забыла также и о том, что вырученные от продажи средства пойдут на поддержку молодых гавайских дарований.

Статья так и не была закончена. Дочитав до конца параграфа, Гас вытер мокрые глаза. В самом конце Доринда написала: «И вот наконец волшебная ночь настала...»