Вэл Макдермид - Далекое эхо

– Если ты думаешь, что я стану разговаривать с этими псами капиталистического империализма, ты жестоко ошибаешься. – Зато Верд никогда не оставлял сомнений в своих убеждениях. – Они мусор. Ты когда-нибудь читал спортивный отчет, который имел бы что-нибудь общее с игрой, которую мы сами наблюдали? Посмотри, как они рвут в клочья Алли Маклеода. До того, как мы съездили в Аргентину, он был для них богом, героем, предназначенным судьбой привезти домой мировой кубок. А теперь? Он не годится на подтирку задницы. Если они не могут верно прокомментировать нечто столь очевидное, как футбол, почему ты считаешь, что они не переврут наши слова?

– Как же мне нравится, когда Верд просыпается в хорошем настроении, – промолвил Зигги. – Но, Алекс, в его словах много правды. Лучше нам не высовываться. Завтра они переключатся на что-то свеженькое. – Он размешал кофе и шагнул к двери. – Мне нужно доукладывать мои вещи. Лучше нам выйти пораньше, чем всегда. По этому снегу и так колдыбать не просто, а у нас, спасибо Макленнану, не осталось пристойной обуви. Поверить не могу, что заявлюсь домой в резиновых сапогах.

– Ишь, Фома неверующий, – крикнул ему вдогонку Верд. Он потянулся и протяжно зевнул. – Поверить не могу, что так устал. У кого-нибудь осталась понюшка?

– Если и оставалась, давно поплыла в унитаз, – отозвался Брилл. – Ты что, забыл, как эти свиньи тут все излазали?

Верд растерянно моргнул:

– Прости. Я не подумал. Знаете, когда я проснулся, мне показалось, что вся эта история прошлой ночью – просто дурной сон. Ей-богу, такое может на всю жизнь отбить охоту к кислоте. – Он покачал головой. – Бедная девочка.

Услышав это, Алекс тут же смылся наверх, чтобы запихать последнюю стопку книжек в дорожную сумку. Он не жалел, что скоро поедет домой. Впервые с тех пор, как он поселился с тремя друзьями, он ощутил клаустрофобию. Ему хотелось оказаться дома в своей спальне, дверь в которую он может закрыть и куда никто не войдет без его разрешения.

Настала пора ехать. Три дорожные сумки и огромный рюкзак Зигги грудой лежали в холле. Бравые керколдийцы готовы были отбыть домой. Они вскинули свой багаж на плечи и отворили дверь. Впереди шел Зигги. К несчастью, угроза Верда подействовала ненадолго. Едва друзья ступили на слякоть дорожки перед домом, как буквально из воздуха материализовались пять человек. Трое держали камеры, и не успела четверка друзей сообразить, что происходит, как воздух наполнился жужжанием найконовских моторчиков.

А к ним уже спешили, огибая фотографов с флангов, двое журналистов и на ходу выкрикивали вопросы. Шум стоял такой, словно открылась целая пресс-конференция. Вопросы сыпались градом: «Как вы обнаружили эту девушку?», «Кто именно из вас ее нашел?», «Что вы делали на Холлоу-Хилле среди ночи?», «Это был какой-то сатанинский обряд?»… И разумеется, коронное: «Как вы теперь себя чувствуете?»

– Отвалите, – взревел Верд, размахивая тяжелой сумкой, как косой. – Нам нечего вам сказать.

– Боже, боже, боже, – твердил вполголоса Брилл, словно заезженная пластинка.

– Назад в дом, – прокричал Зигги. – Идем назад.

Замыкавший их цепочку Алекс торопливо ретировался внутрь. Брилл, спотыкаясь и уворачиваясь от щелкающих фотоаппаратов и выкриков, ввалился за ним. Следом в дом ворвались Зигги и Верд, поспешно захлопнув за собой дверь. Затем они затравленно переглянулись.

– Что нам теперь делать? – плаксиво проныл Брилл. – Нам же нужно вернуться в Керколди. Я должен завтра в шесть утра уже начать работу в универсаме.

– Мы с Алексом тоже, – подтвердил Верд.

Все выжидательно посмотрели на Зигги.

– О'кей. Что, если мы выйдем через заднюю дверь?

– Но, Зигги, у нас ее нет. У нас только передняя дверь, – растерянно оглянулся Верд.

– Зато в туалете есть окно. Вы трое можете выбраться этим путем, а я останусь. Я похожу по дому, зажгу в комнатах свет и все такое… Пусть они решат, что мы все здесь. А завтра, когда страсти утихнут, поеду домой.

Трое остальных обменялись взглядами. Идея была неплохая.

– А с тобой, с одним, ничего не случится? – спросил Алекс.

– Со мной все будет хорошо. Только кто-нибудь позвоните моим маме и папе и объясните, почему я все еще здесь. Я не хочу, чтобы они узнали об этом из газет.

– Я позвоню, – пообещал Алекс. – Спасибо, Зигги.

Зигги вытянул вперед ладонь, и на нее одна за другой легли еще три ладони.

– Один за всех, – сказал Верд.

– И все за одного, – подхватили остальные.