Николай Басов - Стерх - Убийство неизбежно

– У него могло все получиться, если бы не ты, – неожиданно проговорил Линдберг. – Повезло тебе.

– Нет, не повезло, – отозвалась Вика. – Это тот случай, когда праведник не пропускает зло. Понимаете, попросту его не пропускает, – она произнесла последнее слово чуть не по буквам. – Стерх оказался тем, кто способен спасти множество людей, целый город, окажись он в нужном месте… Ну, когда приходит время судить и разводить судьбы.

– Это из Библии, – с осуждением вымолвил Собинов.

– Ты думаешь, будто он, – Линдберг бесцеремонно кивнул на Стерха, словно его «тут не сидело», – по каким-то заумным законам…

– Именно, – отозвалась Вика. – И потому все так… срослось.

– Девушка была на третьем месяце, – спокойно, даже равнодушно отозвался Стерх. – Я узнавал, нигде не делают аборт на таком сроке. – Он потер лицо, стараясь избавиться от онемения кожи, которая вдруг даже здесь, в тепле стала какой-то чужой.

– Стерх, – жестковато спросил Линдберг, – ты когда заподозрил, что Витуновы сделали сменку?

«Сменкой» на уголовном жаргоне называется подставка одного человека под другого. Иногда так матерым уголовникам с огромным сроком заключения удавалось выйти на свободу досрочно, «сменявшись» с типом, у которого «звонок» был ближе. Или избежать карцера, данного не очень опытным контролером… В данном случае термин был применен не очень точно, но Стерх понял.

– Да уже давно, – повинился Стерх. – Едва ли не впервые, как увидел Марину… вместо Нюры. Понимаешь, – он посмотрел почему-то на Собинова, – у Марины руки медицинские, ухоженные, ногти подрезанные, а вот у Нюры… Я не помню, какие у нее были руки и ногти, как она держала предметы. Пытался вспомнить изо всех сил, но не сумел. Но я ощущал, здесь что-то не то. Именно – в руках.

– М-да, – сказал Линдберг, наконец, – неплохо. Для дурачков это, может быть, и ботва на постном масле, но для тех кто понимает… Убедительно.

– А почему же ты тогда так… «прислонился» к этой Марине? – спросил Собинов, расчувствовавшись. – Почему отпустил ее, ну, тогда, когда она…

– Понимаю, – кивнул Стерх. – Видишь ли, я не мог поверить, что она так… легко продала сестру. Я думал, что у нее должны быть какие-то представления о родстве, об убийстве, о мести хотя бы… Но не угадал.

– Праведник, – фыркнул Линдберг. И завершил свое мнение чисто по-прокурорски: – Ладно, для начала поверим.

– Она выходит, – сказал вдруг водитель с переднего сиденья. Оказывается, он уже не спал. Стерх перевел взгляд на дом Капитанова, и увидел, что у двери стоит тощая соседка, только теперь она была в вытертом до блеска драповом пальто с узеньким каракулевым воротником, и без своего сына, который обычно держался за ее халат. В руках она несла небольшой полиэтиленовый пакет.

– Вы с ней разговаривали? – спросил Стерх. – Качали ее на предмет этих денег?

– Нет, – признался Собинов. – Только косвенно пытались выяснить, что к чему… Но в конце уже не сомневались.

– Я приказал прямо ее об этом не расспрашивать, – пророкотал Линдберг. – Ни ее, ни мальчика, ни самого Капитанова. Все-таки была вероятность, что они предупредят Марину, и тогда мы ее… Да, тогда нам оставалось только конфисковать эти деньги, а сама бы она ушла.

– Как ты догадался, что Марина именно соседке оставила все деньги? – спросил Собинов.

Водитель неторопливо включил машину, вышел, деловито сбил с ветрового стекла наледь, вернулся, включил дворники, и поехал за спешащей и не оглядывающейся по сторонам соседкой.

– Марина уже готова была удрать из дома Витунова. Но убегать с деньгами в руках она не хотела, она понимала, что может налететь на обыск, что, возможно, уходить придется налегке… Вот тогда она и решила спрятать деньги заранее. – Стерх оглянулся на Линдберга, тот смотрел на него чуть скептически, словно уже все знал, но не прерывал. – Спрятать у Капитанова было невозможно, Жемал, вы или я могли «провентилировать» его квартиру, и не один раз. А больше знакомых у нее не было. Я имею в виду, надежных знакомых. Если бы она попробовала передать деньги кому-то из своих коллег, скажем, в МОНИКИ, скорее всего, она бы их больше не увидела. Вот и осталась… соседка. Подходящая кандидатура по всем статьям. Тем более, что она-то думает, что имеет дело с Нюрой, а не с ее сестрой.

– Была бы умнее, вообще от них отказалась, – проговорил водитель.

– Нет, она на все это и пошла из-за денег, – сказал Стерх. – Она жадная… Вернее, ее сделали такой, потому что внушали с детства, что только деньги решают все проблемы.