Никита Филатов - Огненный лис

Шеф Рогова, следуя русской традиции сначала запил по-черному, а потом и вовсе исчез из города с любовницей и остатками кооперативных денег. Виктор же, вместе с другими покинутыми сотрудниками, повздыхал немного, забрал трудовую книжку и отправился восвояси.

Работы в городе хватало, но все это было не то... Кем только он не побывал за месяцы, прошедшие после увольнения из "Ланы"! Сначала часами храпел в кабине давным-давно разобранного бензовоза, числясь автослесарем Севзапстроя.

Гордо именуясь коммерческим директором, мотался по лесхозам в поисках выгодных поставщиков хвойного пиловочника для фирмы "Дары природы".

В качестве инженера по технике безопасности шаркал подошвами по выцветшему линолеуму корпусов Электромеханического завода.

Развозил по магазинам и ларькам минеральную воду, протухший кетчуп, резиновые детские игрушки...

Потом был Рогов абсолютно независимым продавцом нутриевых шапок, копченой рыбы, подержанных автозапчастей - и даже судился на административной комиссии за продажу у метро бесплатных рекламных газет.

Но ни одно из этих трудовых начинаний не приносило ему ежемесячной суммы, хотя бы сопоставимой с размерами прожиточного минимума. Дни протекали один за другим - достаточно вяло и гадко, а светлое завтра все не наступало.

Зато вернулись ночные кошмары...

Наконец, устав от насмешек и сочувствия окружающих, Виктор решил примкнуть к славной когорте частных извозчиков. Для этого он пригнал из-за города и привел в божеский вид старый, изьеденный ржавчиной "Москвич". Машина досталась Рогову от отца, по наследству - в свое время мать пожалела её продавать, а потом уже просто никто не предлагал за эту развалину мало-мальски приличной цены.

Работал Виктор по свободному графику. А именно: когда хотел - выезжал, когда не хотел - тоже выезжал. А вот когда не хотел этого "Москвич" - тогда не выезжал. Ругаясь грязно, крутился он волчком вокруг вредной машины, пинал её по колесам и в конце концов лез с инструментами в двигатель или волок на подзарядку аккумулятор.

В итоге, на ремонт уходили последние силы и деньги. Но за неимением горничной, как говорится... Скоро Виктор окончательно втянулся в нарастающий ритм дорожного движения, и даже ощутил некую прелесть одинокого рысканья по разбитому асфальту ночного города.

Глава 3

Отмеченная в памяти Рогова лишь износом покрышек и литрами сгоревшего в двигателе бензина, прошла зима девяносто второго года. За ней, как и положено, вернулась в Питер робкая, гриппозная весна.

Работал Виктор, в основном, вечерами и ночью, а сейчас время близилось к обеду. Поэтому, он спокойно, не торопясь катил на своей развалюхе в гости к брату, на Шпалерную улицу.

Пашка, все-таки, сломался - пригласил посмотреть музей. Чувствовал он себя на теплой должности заведующего вполне уверенно: судя по тому, хотя бы, что и сабли, и орден из экспозиции уже украли, а Ройтману за это так ничего и не было.

По существу, музеем гордо именовалась довольно просторная, типовая "ленинская комната", по традиции украшенная лозунгами времен революции семнадцатого года и гипсовым бюстом Вождя. Помимо лозунгов, на стенах красовались широкие остекленные стенды с рядами исторических фотографий и выцветшими текстами пояснений. Для усиления идеологической нагрузки чья-то рука, руководствуясь принципом "кашу маслом не испортишь", поналяпала где ни попадя цветные репродукции с картин типа "Ленин в Разливе".

По - видимому, весь этот полиграфический натюрморт и считался музеем пограничного округа, так как других экспонатов в помещении не было. Впрочем, имелся ещё вытертый полумягкий стул и шифоньер без одной дверцы.

В нем, кстати, обнаружилась старая, замызганная шинель.

- Не иначе - Чапаева, Василь Иваныча? - Сделал большие глаза посетитель.

Нет, оказалось - шинель Ройтмана, с погонами и петлицами советского прапорщика, которые герои гражданской войны ещё не носили.

- Да-а, - покачал головой Виктор, окидывая взглядом окружающее убожество. - Это, значит, и есть музей?

- А ты чего хотел увидеть? - Обиделся Павел. - Может, метр колючей проволоки из Дахау? Или бороду Карла Маркса? Говорил же я - ничего здесь нет, полное запустение. Вон - скоро даже штукатурка со стен валиться начнет!

От нахлынувшего возбуждения хозяин начал неистово дергать и без того последнюю дверцу шифоньера:

- Кому это сейчас надо? Летописи боевой славы, отцовское наследие, дедовские заветы... С коро тут вообще ничего не останется, и меня в том числе, кстати. И так держат только, чтобы в наряды ходил.