Никита Филатов - Огненный лис

Ерунда! - Отмахнулся полковник. - Ройтман вторую неделю в психушке, зеленых чертиков по стенкам ловит. А Ян Карлович... Он же ведь ни черта не знает. И до сих пор уверен, что смерть старика Пиккельмана на нем повисла.

Это хорошо.

На днях был у меня. За бугор просился. На совсем.

Отпустили?

А почему нет? Пусть катится. Какие-то у него там, за океаном, дяди-тети нашлись.

Чуть ли не в Аргентине... врет, наверное. Просто, шкуру свою спасает, - полковник Бойко пожал плечами и переменил тему:

Переживаешь, что в поезде Циркача упустил?

Промашка вышла, - оскалился Тимур. - Ну, никак не думал я, что он меня бутылкой по башке саданет!

А, может, все и к лучшему... Никуда твой Витек от нас не денется. В Светлогорске он прочно осесть решил. Булыжник, царствие небесное покойничку, толковую "маляву" для тамошней братвы накалякал. И деньжат Циркачу на обустройство подкинул... Кстати, твоими он ведь тоже не побрезговал?

Тимур Курьев, кажется, не заметил издевки в голосе Антона Эдуардовича:

Падла позорная! Выгреб все, пока я в отключке валялся.

Ну, так не все же тебе по его карманам шарить... Помнишь, как вы его всей шоблой прихватить пытались? А он вас - сабелькой своей ржавой... и от ментов ушел красиво. Помнишь, не забыл?

Давайте по делу, Антон Эдуардович! - Тимур полыхнул глазами и непроизвольно потер раскрасневшийся шрам на лице.

И в то же мгновение перед внутренним взором его промелькнула картина: ночь, костры, печенеги с болгарами, налетевшие на дружину Святослава. Режут, колют, секут... а среди разоренных шатров корчится от боли печенежский предводитель Куря, которого достал своим длинным мечом княжеский воевода Левшов. Достал - и умчался на коне в ночную степь.

Тимур Курьев стряхнул наваждение и взял себя в руки:

Давайте по делу...

Вижу, не забыл, - Антон Эдуардович удовлетворенно откинулся в ресле:

Ладно. Давай по делу. Да ты обижульки-то не строй! - Полковник не понял, но почувствовал перемену в настроении собеседника. - Лучше выводы сделай. Виктор - паренек не простой, у него за плечами прошлое офицерское, да ещё "зона". Тоже, знаешь ли, неплохая школа жизни.

А мне-то что?

А то, что в Светловодск все равно тебе ехать придется.

Зачем?

Разберешься на месте. Поглядишь, что к чему. Как дружок твой Витя устроился, как с деньгами у него, как со здоровьем...

Когда выезжать?

Погоди. Надо будет ещё кое-что здесь уладить, - Антон Эдуардович встал и подошел к окну. - Завтра с утра займешься похоронами прежних своих "отцов-командиров". Деньги я дам, если сложности будут со всякими там ритуальными службами или с кладбищем - звони. Решим вопрос. Пусть все будет по высшему разряду, пристойно и благородно. Люди должны понимать, что мы здесь не при чем. И даже наоборот...

Хорошо, - кивнул Курьев.

Тогда на сегодня все. Давай пропуск, я отмечу...

Очутившись на Литейном проспекте, Тимур торопливо направился в сторону клуба

"Олимпия", перед которым была припаркована его машина. Шел он быстро, размашисто, но, свернув за угол, неожиданно остановился - что-то странное, необычное привлекло внимание Курьева в поведении маячившего на противоположном тротуаре инспектора ГИБДД.

Вот, строго взмахнув полосатым жезлом, милиционер зачем-то остановил проезжавшую мимо шикарную машину "мерседес" с тонированными стеклами и непростыми номерами. Но как только она с ленивой покорностью сбросила скорость и замерла в паре метров от автоинспектора, тот почему-то направился не к водителю, а в противоположную сторону.

В следующее мгновение он нырнул в парадную ближайшего дома, а из-за неработающего газетного киоска выскочил ещё один человек в милицейской форме, который сноровисто вскинул на плечо гранатомет.

Оставляя за собой длинный, растрепанный след пороховых газов, сорокамиллиметровая граната перелетела через проспект и ударилась в бок "мерседеса". Не дожидаясь случайных осколков, Курьев бросился на асфальт и прикрыл голову сумкой-"барсеткой"..

Глава 2.

В левом крыле "буйного" барака, у третьего с краю окна, гордо скрестив на груди, стоял напичканный успокоительными препаратами прапорщик погранвойск Павел Симонович Ройтман. Умудренным, немного застенчивым взглядом изучал он летний пейзаж за стеклом.

Особенно душу его ничто не тревожило. Погода удалась на славу: светило солнышко, стройные тополя трепетали на ветерке, тихо переговариваясь между собой о том, что ещё день-два и облетят они белым, мягким пухом. Словно снежное одеяло укроет тополиный пух ровные дорожки в парке, припорошит скамеечки - и все будет совсем уж прекрасно. Время будет и далее медленно истекать, безвозвратно сползая куда-то в небытие... Короче, полный порядок.