Достав ключи, он протянул их мне, держа всю связку за брелок. Приняв их из рук капитана, я вернулся в помещение, где сидел кладовщик. Он немного успокоился и теперь пытался угадать, какую еще "гадость" могу преподнести ему я. Когда я усаживался на тот самый стул Дмитрий Сергеевич, стреляя глазками по сторонам, боялся встретиться со мной взглядом. Долго не церемонясь, я положил ключи на стол одновременно с вопросом: - Вам знакомы эти ключи? Кладовщик слегка наклонился, чтобы рассмотреть их, и на какое-то мгновение задержался в этой позе. Потом, выпрямившись, он решительно сказал: - Нет, они мне не знакомы. - Не торопитесь с ответом, посмотрите внимательно, возможно, какой-то из ключей покажется вам знакомым? Кладовщик вновь наклонился и, протянув руку, хотел даже взять их, но не сделал этого, а лишь спросил: - Можно мне разглядеть их по лучше? - Конечно,- разрешил я, и только после этого ключи попали к нему в руки. Дмитрий Сергеевич самым тщательным образом рассмотрел каждый ключик и только потом положил их на стол. - Ну, не обнаружили среди них знакомого вам ключа?- спросил я его. - На внешний вид ключи очень трудно сравнивать, уж очень много похожих замков выпускает наша промышленность. Я по внешнему виду ключи не запоминаю, а делаю на них метки напильником или керном и только по своим меткам различаю ключи. - Покажите мне ключ от этого помещения,- попросил я Макушина. Тот достал из бокового кармана пиджака увесистую связку ключей. Отыскав нужный, он показал его мне и сказал: - Вот смотрите, на ключе от этого склада стоят три накерненные точки. - Сравните этот ключ с тремя ключами, лежащими перед вами. Дмитрий Сергеевич послушно выполнил эту просьбу. Убедившись, что один из ключей лежащих на столе, точная копия того, что был у него в руках, он спросил: - А кому принадлежат эти ключи? - Ваш вопрос звучит так, что вы знаете, кому они принадлежали, и мне хотелось бы услышать объяснения на этот счет. Чтобы вам была понятна моя настоятельная просьба, я кое-что вам поясню. Для меня совершенно понятно, что вы причастны к убийству директора. Об этом свидетельствует несколько фактов, главными из которых являются: а - наличие у Козакова ключа от этого складского помещения; б - то, что именно вы обнаружили рано утром убитого Михаила Моисеевича; в - вы сознательно что-то от меня утаиваете. Чтобы я не подозревал вас, объясните мне чистосердечно, как этот ключ оказался у директора и для чего он был ему нужен? Только не говорите мне, что вы не знали ничего о наличии ключа у Михаила Моисеевича. Поверьте, мои подозрения очень серьезны и свидетельствуют не в вашу пользу. Так что развейте все сомнения, правдиво ответив на мои вопросы. Мои слова возымели действие, с минуту помолчав, Макушин сказал: - Хорошо, я все скажу, утаивать что-либо уже не имеет смысла. - Дмитрий Сергеевич, вы приняли единственно верное решение,- подбодрил я его. Погладив пальцами дергающееся веко, кладовщик заговорил: - Ключ от этого помещения Михаил Моисеевич взял у меня сразу же, как только здесь организовали склад для белья. - Как же он мотивировал это?- спросил я Макушина, желая помочь ему разговориться. - Вначале он заставил меня организовать здесь уголок отдыха, а уж потом попросил дать ему ключ для разговора с нужным человеком. - Как давно это произошло? - Вот уже пять лет как действует это тайное гнездышко. Ключ директор оставил у себя и стал бывать здесь чаще всего ночью, тогда, когда ему это было нужно. Постепенно мне вменилось в обязанности смена постельного белья, приобретение спиртных напитков, конфет. Получилось так, что моими руками он организовал здесь комнату свиданий. - А вас не унижало то положение, в которое поставил вас директор? Прежде чем ответить, Дмитрий Сергеевич придержал рукой дергающееся веко, и только уняв нервный тик, продолжил: - Конечно, меня это унижало, но я не мог противиться воле Козакова. - Почему, что вам мешало отказаться от этого постыдного поручения? - Все объясняется просто, я материально ответственное лицо, а наш директор был человеком властным и безжалостным. Заметь он, что мне не нравится его увлечение, я моментально бы лишился работы, а об отказе в открытой форме и мечтать не приходилось. - Как же он ухитрился держать вас в таком страхе?- удивился я. - Михаил Моисеевич умел держать людей в повиновении, научился он этому искусству за долгое время работы в райкоме КПСС. Коммунисты ведь, в первую очередь, заботились не о благополучии простых людей, а о полном всеохватывающем контроле над ними.
Читать дальше
