Джоу Конрат - Кровавая Мэри

– На следующей неделе День благодарения. – Я намазала на хлеб подозрительный маслозаменитель. – Пригласи его на праздник.

– Отличная идея. Тогда я позвоню ему прямо сейчас.

Я откусила кусочек и тут же выплюнула его.

– Черт возьми, да что это такое?

– Соевый хлеб Алана. Это из-за его глутеновой аллергии.

Я швырнула этот ужас в мусорку:

– Как будто съела кислую мочалку.

– И смотри не ешь эти хлопья. Как их там? «Тофутос». Молоко и бобы – не очень вкусное сочетание. А главное, никогда не позволяй ему сделать тебе что-нибудь на той соковыжималке. Он чуть ли не силой заставил меня выпить напиток из сельдерея.

Мама взялась за телефон, а я допила кофе и направилась в здание суда на углу 26-й стрит и Калифорнии.

Кто-то забыл напомнить Чикаго, что еще осень, потому что все вокруг было присыпано снежком, и я чуть не свернула шею, поскользнувшись на замерзшей лужице.

Машина завелась со второго раза, и я присоединилась к веселой игре горожан «Как мы умеем медленно ездить по дорогам». Первый снегопад за сезон, и все, кажется, дружно позабыли, как нужно водить машину в такую погоду.

До суда я добралась с опозданием. Это было высокое квадратное здание с теплым подземным гаражом. Я поднялась на эскалаторе на первый этаж, после чего на лифте – на двадцать седьмой.

Заседание уже началось, крошечное помещение было набито людьми под завязку. Я протолкалась сквозь толпу и села рядом с Либби, на которой был бледно-лиловый пиджак от Вандербилта и как будто специально для нее сшитая юбка.

Ее помощник, Ноэл Пенафлор, двадцати с чем-то лет, рыжеватый, выступавший обвинителем, как раз опрашивал Фила Бласки. Фил, одетый в плохо сидевший на нем костюм, пытался наиболее доступно объяснить результаты вскрытия Айлин Хаттон.

– … грудная полость была вскрыта и…

Я не очень внимательно слушала его, пытаясь привести в порядок свои мысли.

И не смотрела на Фуллера.

После того как долгое перечисление зверств закончилось, Ноэл представил фотографии Айлин в качестве улики. Сначала были показаны ее снимки вместе с семьей и друзьями. Потом снимки того, что с ней было сделано.

Как и ожидалось, по залу прошел ропот, началось волнение. Но наиболее впечатляющей была реакция Фуллера.

Его вырвало, и он испачкал весь стол защиты.

Объявили перерыв – и зал опустел.

Либби была в бешенстве.

– Сукин сын. Он же специально сделал это, а? Но как, черт возьми, как?

Я пожала плечами:

– Наверное, съел какой-нибудь рвотный корень или что-нибудь в этом роде. А может, он умеет блевать, когда захочет.

– А до этого ты замечала за ним что-нибудь подобное?

Я поняла, что именно имела в виду Либби – можно ли как-нибудь дискредитировать этот эпизод во время дачи показаний.

– Извини, никогда прежде он в участке такого не вытворял.

Они с Ноэлом некоторое время бродили туда-сюда. Потом я вернулась в зал и увидела судебного исполнителя, брызгавшего на стол распылителем-дезинфектантом с запахом апельсина.

Заседание продолжилось. Ноэл покончил с Филом Бласки, после чего последовал быстрый перекрестный допрос, проведенный Гарсиа. Повторного допроса не было, Бласки отпустили и вызвали меня.

Я прошла на место свидетеля, пытаясь унять дрожь.

Ноэл привел меня к присяге, и я рассказала о деле, стараясь держать себя в руках. Обвинение представило меня не только профессиональным полицейским, но к тому же еще и героем.

Мне удалось даже выдавить пару смешков из присяжных, а в конце я дала отчет о встрече с Фуллером в тюрьме.

– Значит, подсудимый сказал, что лжет об амнезии.

– Да. Еще он сказал, что, как только выйдет на свободу, снова начнет убивать.

– Кого-нибудь персонально?

– Меня. – Мой голос дрогнул, когда я это произнесла. – Он сказал, что убьет меня и моего напарника, Эрба Бенедикта.

Ноэл кивнул, Либби с одобрением посмотрела на меня.

– Защита может задавать вопросы свидетелю. – Ноэл сел.

Гарсиа, развязный и уверенный, улыбаясь, подошел ко мне.

– Лейтенант Дэниелс, вы упомянули, что служите в полиции более двадцати лет, не так ли?

– Да.

– Сколько раз за эти годы вы были у психиатра?

– Возражения. Это к делу не относится.

Гарсиа улыбнулся судье:

– Я просто ставлю под сомнение надежность лейтенанта как свидетеля.

Либби встала:

– Ваша честь, тот факт, что лейтенант Дэниелс уже двадцать лет служит в полиции Чикаго, говорит о том, что она – надежный свидетель. К тому же после случаев применения оружия офицеры полиции проходят обязательное консультирование у психиатра.