Фэй Келлерман - Змеиный зуб

— Ну что ж, если у тебя много свободного времени — дерзай.

Рина ничего не ответила. Не желая ссориться с женой, Декер усилием воли подавил приступ раздражения. У его недовольства были свои, весьма конкретные причины. Недавно Рина обращалась за утешением к раввину, что в прошлом Декер нередко делал и сам. Его жена страдала депрессией, вызванной смертью ее старого друга Абрама Спаркса, который был также другом бывшего мужа Рины, тоже покойного. Абрам Спаркс дружил и с раввином Шульманом. Лейтенант опасался, что в процессе общения Шульман и Рина наверняка вспоминали о Спарксе, а это плохо отражалось на душевном состоянии Рины. Повернувшись на живот, Декер зарылся головой в подушку.

— Сегодня звонил твой отец, — сказала Рина, выключая свет.

Декер привстал и, опершись на локоть, повернулся к ней.

— Да?

— Должно быть, у них там передавали об этом происшествии в ресторане. Он очень за тебя беспокоился.

— И что ты ему сказала?

— Я ему наврала. Сказала, что ты в полном порядке.

— Но это в самом деле так.

Рина промолчала.

— А о матери он что-нибудь говорил? — спросил Декер после некоторого колебания.

— Нет... А что?

— Да ничего. Давай спать.

Рина знала, что муж говорит неправду — он явно очень волновался за свою мать, и ей оставалось лишь догадываться о причинах его беспокойства. Может, у свекрови что-то не так со здоровьем? Закрыв глаза, Рина долго выжидала, но в конце концов решила, что продолжения не будет. Когда она уже начала засыпать, Декер вдруг снова заговорил:

— Мать звонила мне где-то пару недель назад. Понимаешь, она убиралась в гараже и нашла какие-то мои детские вещи. И так, вроде бы между прочим, спрашивает меня, что ей с ними делать. Я сказал, чтобы она прислала их сюда... или выбросила... в общем, как ей удобнее. А потом... — Он немного помолчал. — Потом я спросил ее, почему она именно сейчас затеяла уборку в гараже — ведь он уже бог знает сколько лет использовался нашей семьей исключительно как склад для всякого барахла. А она говорит: «Если не сейчас, то когда же?»

Рина дотронулась до руки мужа.

— А ты не спросил ее, не случилось ли чего?

— Конечно, спросил. Как я и ожидал, она сказала, что все нормально.

— А ты не мог поднажать на нее?

— Это же моя мать, Рина. Да и к чему? Она и так сказала достаточно. — Питер сделал небольшую паузу. — С отцом скорее всего на эту тему говорить бесполезно — она вполне может от него что-то скрывать. Я позвонил Рэнди, но он, похоже, ничего не знает, так что я думаю, она и его ни во что не посвящала.

— А может, и правда, все в порядке?

— Может. Либо это в самом деле так, либо мой брат чего-то не улавливает в поведении матери. Он никогда не отличался особой чуткостью.

— Питер, почему ты мне раньше об этом не рассказал?

— Не знаю. У тебя ведь есть свои родители... и свои проблемы.

Рина замолчала на некоторое время, чувствуя себя виноватой.

— Понимаешь, я никак не оправлюсь после...

— Да ладно, не важно.

—Может, тебе навестить ее, Питер? — спросила Рина.

— Ей не понравится, если я вдруг ни с того ни с сего заявлюсь к ним. Она хочет побыть одна, и я должен считаться с этим ее желанием.

— Дорогой, но ты хотя бы попробуй с ней поговорить. Если она будет скрывать от тебя свои проблемы, это не пойдет на пользу ни ей, ни тебе.

— Рина, я стараюсь не вмешиваться в твои дела. Пожалуйста, не вмешивайся и ты в мои.

Досчитав до десяти, Рина попыталась успокоить дыхание.

— А что, если я ей позвоню... — начала было она.

— Нет.

— Может, ты все-таки дашь мне договорить?

— Извини, — пробурчал Декер.

— Я хотела бы пригласить их к нам на День благодарения.

— Прекрасная мысль, дорогая, но боюсь, моей матери она не понравится. Ты ведь знаешь, что для нее значит День благодарения.

— Да, знаю. Но ты все же выслушай меня, ладно?

— Конечно.

— Питер, я вовсе не горю желанием устраивать торжества по случаю Дня благодарения. Мне отнюдь не улыбается этим заниматься всего через месяц после того, как закончились наши главные праздники. И еще: да, я знаю, что для твоей матери означает День благодарения Питер, мы дважды ездили отмечать День благодарения в Гейнсвилль. Все было замечательно, но ей такой праздник не по вкусу. Ее ужасно задевает, что мы ведем себя в этот день не так, как принято в их семье: не едим ее чудесную еду в ее доме с ее заветного сервиза из китайского фарфора.

— Почему ты так считаешь? Разве она тебе когда-нибудь что-нибудь говорила на эту тему?