Эдриан Маккинти - Кладбище

Собственно говоря, именно поэтому я и отправился сюда. Пяти лет в чистилище Программы защиты свидетелей оказалось достаточно, чтобы заработать ту самую меланхолию и смятение ума. ФБР и Служба федеральных маршалов [4] Служба федеральных маршалов — подразделение Министерства юстиции США, старейшее (создано в 1789 г.) федеральное правоохранительное агентство страны. контролировали каждый мой шаг и каждый чих, и в конце концов я решил, что мне просто необходимо сменить обстановку. Но отдохнуть по-настоящему я мог, только покинув Штаты, поэтому я остановил выбор на Тенерифе. Мне уже приходилось тут бывать, и остров мне понравился: здесь было тихо и спокойно, к тому же я хорошо говорил по-испански.

Идея показалась мне блестящей, поскольку выбирать приходилось между Испанией и какой-нибудь идиотской дырой вроде Перу. Я подбросил монетку. Выпала «решка», и моя судьба была решена.

Тысячи людей пострадали из-за того, что понадеялись на такой вот фокус с монеткой.

Я в том числе.

Бананы — тяжелая пища, и много их не съешь. Покинув плантацию, мы остановили попутную машину, в которой, на наше несчастье, сидели трое полицейских в штатском. Наши майки болельщиков и акцент выдали нас с головой, и не успел я сказать: «Я требую встречи с представителем британского посольства», как нас разделили и отправили в тюрьму предварительного содержания, находившуюся в подземном бункере неподалеку от аэропорта.

Беспорядки в Плайя-де-лас-Америкас были подавлены, а хулиганы задержаны в соответствии с испанским антитеррористическим законодательством. Об этом я узнал от одного из надзирателей, который жизнерадостным тоном сообщил мне, что всем нам светит по десять лет тюрьмы.

Мою камеру, находившуюся глубоко под землей, освещала маломощная желтая лампочка, почти не дававшая света. Воздух был сырым, холодным. Понять, день снаружи или ночь, было совершенно невозможно. Я, впрочем, находил испанскую тюрьму достаточно сносной. Мне приходилось сидеть и в куда худших условиях. Здесь меня кормили три раза в день, в углу имелся туалет со смывным бачком, да и представители местной фауны меня почти не беспокоили.

Я сидел на койке и в третий раз перечитывал любовную мелодраму Макмиллан «Как Стелла пришла в себя», когда дверь камеры открылась.

Я встал.

Их было двое — мужчина и женщина. Высокий, подтянутый мужчина держал в руках складной стул и бутылку минеральной воды. На нем был полотняный костюм, белая сорочка и галстук школы Харроу. [5] Харроу-Скул — одна из девяти старейших английских привилегированных мужских частных средних школ; учащиеся — дети аристократов, крупных бизнесменов, высших чиновников; плата за обучение очень высокая. В полутьме я не мог рассмотреть его как следует, но мне показалось, что ему лет тридцать пять, максимум — сорок, и что у него жесткое лицо и светлые с проседью волосы. Держался он как старший армейский чин — спина прямая, плечи развернуты, живот втянут. Разложив стул, он уселся на него; я заметил у него под мышкой пистолет в кобуре. Любопытно...

Женщина тоже принесла с собой складной стул. Я бы дал ей лет тридцать пять — тридцать восемь. На ней был сарафан и легкие сандалии из плетеных ремешков; густые рыжие волосы она собрала на затылке в тугой «конский хвост»; фигура выглядела несколько тяжеловатой, но привлекательной. Пропорции ее тела я определил про себя как классическую рубенсовскую полноту, совсем непохожую на ожирение, каким страдают затянутые в кожу лесбиянки из мотоциклетных банд. Достав блокнот, женщина села в темном углу, как бы давая понять, что мужчина здесь — начальник, а она всего лишь скромный ассистент. То, что они с самого начала стали разыгрывать каждый свою роль, показалось мне не слишком разумным: ни женщина, ни мужчина не вызвали во мне особенного доверия. Я ожидал от них какого-нибудь подвоха.

— Вы англичанин, — сказал я мужчине, вновь садясь на кровать.

— Совершенно верно, дружище, — ответил он с характерным для выпускников привилегированных частных школ акцентом — мужчина считал ниже своего достоинства скрывать аристократическое воспитание и опускаться до просторечных интонаций, свойственных выходцам из лондонского Ист-Энда. Один только этот факт характеризовал его достаточно красноречиво: он был заносчив, самоуверен и носил галстук Харроу не как украшение, а как знак принадлежности к высшим слоям общества. Короче говоря, тот еще ублюдок.