Харлан Кобен - Вне игры

Когда Болитар закончил, Уиндзор не задал ни одного вопроса.

– У меня встреча в офисе, – обронил он, поднявшись. – Ты не против?

Майрон покачал головой и опустился на скамейку. Локвуд удалился. Майрон принялся смотреть на дверь. Через десять минут появились первые студенты. Еще через пару минут возник Сидни Бауман. У него была такая же растрепанная академическая борода, как на фотографии. Лысину обрамляли редкие и до смешного длинные пучки волос. Он носил джинсы, грубые ботинки и фланелевую рубашку. Парень с рабочей окраины или политик, агитирующий фермеров.

Бауман задрал очки на лоб и прошествовал мимо. Майрон подождал, пока он скроется из виду. Никакой спешки. Почтенный профессор отправляется в свой кабинет. Бауман пересек травянистую лужайку и исчез в одном из кирпичных корпусов. Майрон нашел скамейку поближе и сел.

Миновал час. Болитар смотрел на студентов и чувствовал себя очень старым. Надо купить газету. Когда сидишь целый час без газеты или книги, приходится много думать. Мысли вертелись вокруг новых версий. Майрон чувствовал, что постоянно что-то упускает, – это «что-то» смутно маячило вдалеке, но когда он пытался подобраться ближе, сразу исчезало.

Неожиданно он вспомнил, что не проверил автоответчик Грега. Майрон вытащил мобильник и набрал номер. Когда закончилась приветственная запись, он нажал «317» – кодовое число, на которое Грег запрограммировал для проигрывания сообщений. На пленке было только одно послание, но оно поразило его до глубины души.

«Не вздумай нас дурачить, – произнес голос, пропущенный через электронное устройство. – Я говорил с Болитаром. Он согласен заплатить. Ты этого хочешь?»

Конец сообщения.

Майрон оцепенел. Он сидел, тупо уставившись на кирпичные стены. Последние слова звучали у него в ушах. Какого черта?..

«Он согласен заплатить. Ты этого хочешь?»

Майрон нажал «звездочку» и проиграл запись с самого начала. Потом еще и еще. Он собирался прослушать ее в пятый раз, когда в дверях появился Сидни Бауман.

Профессор остановился поговорить с двумя студентами. Их беседа становилась все более оживленной, даже возбужденной, сохраняя при этом академическую серьезность. Чертов университет. Продолжая глубокомысленную дискуссию, они вышли из кампуса и направились по Амстердам-авеню. Майрон убрал мобильник и последовал за ними. На Сто двенадцатой улице группа разделилась. Студенты двинулись дальше в том же направлении. Бауман пересек улицу и двинулся к собору Святого Иоанна Богослова.

Самая большая по размерам церковь в мире – собор Святого Петра в Риме считается не храмом, а базиликой – снаружи выглядела такой же грандиозной и неказистой, как весь город. На гигантских колоннах и витражах пестрели надписи «Осторожно, подвешен груз» – храм начали возводить еще в 1892 году, но так и не достроили – и «Внимание, в соборе установлено электронное видеонаблюдение». Из гранитного фасада торчали деревянные балки. С левой стороны архитектурного чуда тянулись сборные алюминиевые домики для строителей, вроде тех, что показывают в первых кадрах «Гомера Пайла». [21] Комедийный сериал шестидесятых. Справа размещался детский сад скульптур с фонтаном дружбы – громоздкой конструкцией, вызывавшей какие угодно чувства, кроме дружеских. Нагромождение голов и тел, какие-то люди, выворачивавшие шеи оленям, огромные крабовые клешни и торчавшие из-под земли руки, которые будто пытались вырваться из ада, – все это больше напоминало мрачные фантазии Данте и Гойи, чем благочестивый церковный стиль.

Бауман зашагал к подъездной дороге, справа огибавшей собор. Майрон знал, что в той стороне находится один из приютов для бездомных. Он перешел через улицу, стараясь не терять профессора из виду. Бауман миновал группу бродяг, одетых в какое-то ветхое синтетическое тряпье и штаны с отвисшими коленями. Кое-кто из них помахал рукой и окликнул профессора. Тот помахал в ответ. Вскоре Бауман исчез за дверью. Майрон заколебался. Но выбора не было. Он должен войти, даже если ему придется расколоться.

Болитар прошел мимо бомжей, кивнул и улыбнулся. Они ответили ему тем же. В приют вела большая двустворчатая дверь с тюлевыми занавесками. Рядом висели две таблички: «Осторожно, дети» и «Церковная школа». Приют для бездомных и школа для детей – нереальное соседство. Но только не в Нью-Йорке.

Майрон вошел. Комната была набита людьми и старыми матрацами. В нос ударил горький запах, точно кто-то всю ночь курил марихуану. Болитар с трудом удержался, чтобы не поморщиться. Он заметил Баумана, стоявшего в углу с постояльцами. Коула Уайтмана среди них не было. Майрон стал оглядываться по сторонам, встречая пустые взгляды и небритые лица.