Юлия Эйч: Капкан для крысы.

Гордеев склонился, и в его руках блеснул нож. Я пошарил руками вокруг. Но ничего даже отдаленно напоминающего оружие не нашлось. Гордеев занес нож и рванул в дверь. Одновременно стукнуло окно. Я, пригибаясь на всякий случай, следом за Яром прошмыгнул в комнату. Там было пусто. Легкий белый тюль слегка колыхался на ветру. Я даже застонал от разочарования, но было не время предаваться унынию. Мы дружно метнулись к открытому окну. В метре от него шла водосточная труба. И в этот момент у земли от нее отделилась темная фигура и бросилась в ближайшую подворотню.

— Позвони Скокову, пусть едет сюда, — скороговоркой пробормотал Яр и перелез на узкий карниз под окном. Фигура внизу обернулась. Мелькнуло белое лицо, и полыхнуло оранжевое пламя. Рядом с головой Гордеева брызнула в стороны штукатурка, но он упорно продвигался вперед по узкому козырьку. Я набрал номер Скокова и, не вдаваясь в детали, велел ему приехать и продиктовал адрес. Хорошо, что он не обидчив и быстро соображает. Понял, что стряслось что-то экстраординарное.

До земли еще оставалось прилично, когда Яр слегка оттолкнулся от стены и прыгнул вниз. Мягко приземлившись, он бросился в погоню. Я пару секунд колебался, но через дверь путь был бы слишком длинным. Я попробовал карниз на прочность. Он должен был меня выдержать. Я перебрался через подоконник и стал медленно продвигаться к трубе. Мне явно не хватало гордеевской грации. Но я все-таки без потерь добрался до водостока, а там дело пошло легче.

Земля больно ударила по ступням, но я умудрился не упасть. Силуэт Гордеева маячил на грани видимости. Я припустил, что есть мочи. Вокруг не было ни души. Свет давали только окна домов, то и дело приходилось притормаживать, чтобы не переломать себе ноги в какой-нибудь яме. Ветер свистел в ушах, раздувая расстегнутые полы куртки. Грохот моих шагов гулко отдавался в пустых дворах. Я выбежал на перекресток. Куда двигаться дальше, было не понятно. Я растерянно вертел головой во все стороны. Что же делать? Они могли направиться в любую сторону. Выстрел разрезал темноту решительно и звонко. Я интуитивно пригнулся, но уже через мгновенье мчался на звук. Еще выстрел. Я сбился с шага, но не сбавил темпа. Организм работал на пределе возможностей. Вдруг меня дернуло в сторону. Куртка затрещала. Голова мотнулась так, что у меня перехватило дыхание. Это было так неожиданно, что я, как тряпичная кукла, последовал за рывком. И тут же грохнул еще один выстрел. Что-то пролетело у меня под самым ухом за мгновенье до того, как я едва не впечатался носом в стену.

— Жить надоело? — услышал я злой шепот Яра и соскреб себя с асфальта. Он выпустил из рук мою куртку и выглянул из-за угла. Но в темноте и на расстоянии пяти метром разобрать что-то было невозможно. Однако выстрелов больше не было.

— Я побегу напрямик, а ты заверни за этот дом и постарайся отрезать ей путь направо. Впереди река, справа оживленный центр, наверняка она попытается прорваться туда. Вперед.

Я не очень понял, почему надо бежать именно туда, но доверял чутью друга. Ноги начали наливаться усталостью, но я резво рванул с места. Я не разбирал дороги, главное помнил, что нужно первым добраться до реки. Продрался через кусачие кусты, брызнули капли из лужи и, в левом ботинке противно захлюпало. Когда же кончится эта осень. Лучше уж холод и лед, чем эта бесконечная грязь. Дыхание со свистом вырвалось изо рта, разлетаясь облачками пара. Впереди заблестела широкая лента воды. Я опоздал на несколько секунд. В сотне метром из-за дома показалась изящная фигурка. Она тяжело бежала, припадая на одну ногу. Наша воровка тоже выбилась из сил. Но расстояние между нами упорно не сокращалось, тем более что я бежал не по дороге, а параллельно — по газону. Если она начнет стрельбу, у меня была возможность укрыться хотя бы за чахлыми придорожными кустами.

Вдруг что-то тускло сверкнуло в воздухе. Хотя, возможно, мне показалось. Но девушка неожиданно вскрикнула и повалилась на землю. В сторону с глухим скрежетом отлетел маленький блестящий пистолет. На дрогу выбежал Яр. Девушка жалобно застонала, даже не пытаясь подняться. Я приблизился и заметил, что у нее из лопатки торчит рукоятка ножа. Она старалась до нее дотянуться, но не могла. Гордеев уже был рядом и помог девушке сесть. Наконец я увидел ее лицо, но даже не сразу узнал ее. Черты были знакомые, но немного другие, непривычные. А когда узнал, мое недоумение было даже больше, чем когда мне сказали, что Крыса — это Лена. Я, скорее, готов был поверить в то, что знаменитая воровка — это утонченная, общительная, очаровательная Лена. Но что это угловатая, недалекая, стеснительная Лиля?! Однако это была именно она. Я даже снял с ее головы капюшон, чтобы убедиться, что не ошибаюсь. Но это не помогло. Кучерявые каштановые волосы исчезли, короткий ежик светлых волос едва покрывал кожу. Скулы стали четче — похоже, она что-то подкладывала, чтобы сделать щеки пухлее. Изменился разрез глаз, стал уже нос. Ничего уже не напоминало в ней птичку. Теперь я видел лицо Крысы. И оно выглядело лет на пять старше. Ни намека на наивность или простодушие: цепкие холодные глаза, в которых плещется гнев. Сутулость исчезла, уступив место гордой осанке женщины, знающей себе цену.