Ян Флеминг - Шпион, который любил меня

Все это время Джеймс Бонд время от времени бросал взгляд на крышу административного корпуса, видневшуюся над горящими кабинами. И вдруг произнес как бы между прочим.

- Они подожгли его. Теперь я должен заняться ими. Как вы себя чувствуете, Вив? Смелость вас не покинула? Как голова?

Я нетерпеливо произнесла.

- Ох, со мною все в порядке. Но, Джеймс, нужно ли вам с ними связываться? Пусть уходят. Что они значат? А вы можете пострадать.

Он твердо произнес:

- Нет, дорогая. Они нас чуть не убили. В любой момент они могут вернуться и обнаружат, что ваш револьвер исчез. В этом случае мы лишимся преимущества внезапности. И я не могу позволить им так уйти. Они убийцы. Если уйдут, завтра убьют кого-нибудь еще. - Он весело улыбнулся. - Кроме того, они лишили меня рубашки.

- Хорошо, тогда вы должны позволить мне вам помочь. - Я дотронулась до него рукой. - Вы будете осторожным, хорошо? Я не смогу без вас. Я не хочу снова остаться одна.

Он не обратил внимания на мою руку и сказал почти холодно: - Не нажимайте на руку, в которой я держу оружие. Я должен это сделать. Это моя работа. Теперь, - он вручил мне "Смит Вессон", - вы тихо двигаетесь за деревьями к стоянке номер три. Она в темноте, и ветер отгоняет огонь в другую сторону. Вы можете подождать там, вас там не заметят. Если мне понадобится помощь, я буду знать, где вас найти. С места не двигайтесь. Если я позову, бегом ко мне. Если со мной что-нибудь случится, идите вдоль берега озера как можно дальше от этого места. После этого пожара завтра здесь будет куча полицейских. Тогда незаметно вернитесь и свяжитесь с кем-нибудь из них. Они вам поверят. Если начнут спорить, попросите их позвонить в ЦРУ в Вашингтон, - увидите, как они завертятся. Просто скажите им, кем я был. В моем снаряжении есть номер, нечто вроде опознавательного знака 007. Постарайтесь не забыть!

13. ПЕРЕСТРЕЛКА

"Я была... Кем же я была?"

Зачем он сказал это, подал Богу, судьбе - или кто там еще распоряжался нами сегодня ночью - эту мысль? Нужно всегда гнать от себя дурные мысли. Они живут, распространяются в нашем сознании, как звуковые волны. Если Бог или судьба настроены в данный момент на твою волну, они могут воспринять мысль о смерти, но истолковать ее превратно, как просьбу!

Поэтому я не буду думать ни о чем подобном, чтобы не усугублять темный настрой судьбы! Какая ерунда! Это Курт мне внушил подобные идеи. Он всегда был набит "космическими ценными реакциями", "криптограммами жизненных сил" и другой тевтонской мистикой, которую я однако впитывала будто он лично являлся - а он иногда на это намекал - "Главной Движущей силой" или по крайней мере, ее частью, которая контролировала все эти вещи. Конечно, Джеймс Бонд произнес это скорее как суеверное заклинание удачи, - так лыжники, с которыми я была знакома в Европе, желали друг другу перед спуском: "Чтоб ты сломал себе шею и ноги!" Таким пожеланием они хотели отвести дурной глаз и предотвратить несчастный случай. А Джеймс Бонд был британцем: он произнес эту на самом деле ничего не значащую фразу, чтобы приободрить меня. И все же лучше бы он ее не произносил. Перестрелки, гангстеры, покушения были частью его работы, его жизни. Но не моей, и я бы предпочла, чтобы он был более деликатным и человечным по отношению ко мне в этот момент. Где он сейчас? Крадется в тени, маскируясь в отблесках пожара, предельно настороженный, готовый к любым опасностям? И что делают наши враги? Ждут где-нибудь в засаде? Заговорит ли внезапно оружие? Последуют ли за этим крики и стоны?

Я добралась до стоянки номер 3 под навесом для автомобиля держась рукой за грубо оштукатуренную кирпичную стену. Ощупывая дорогу в темноте, осторожно сделала несколько последних шагов, выглянула из-за угла и посмотрела в сторону пляшущих теней пламени отбрасываемых другими коттеджами и административным корпусом. Никого не было видно, ничто не двигалось, кроме языков огня, которым налетающий порывами ветер, не давал загаснуть. Стали заниматься огнем стоящие позади коттеджей деревья - с их засыхающих ветвей в темноту сыпались искры. Если бы не гроза, то наверняка начался бы лесной пожар, и тогда, беспечная девчонка с разбитой лампой безусловно оставила бы свой след в истории Соединенных Штатов Америки! Разнес бы ветер этот пожар? На десять миль? На двадцать? Сколько бы деревьев, птиц, животных уничтожила бы якобы эта маленькая погибшая девчонка из Квебека?

Рухнула крыша еще одного из коттеджей. При ее падении снова взметнулся огромный столб оранжевых искр. Затем закачалась резная деревянная крыша административного корпуса. Она прогнулась и провалилась как плохо приготовленное суфле. В воздух весело взлетели снопы искр, быстро уносимых ветром в сторону, где они и гасли. Дополнительная вспышка огня высветила две стоявших рядом с дорогой автомашины, серый "Сандерберд" и блестящий черный "Седан". Но никаких признаков присутствия гангстеров не было, равно как и Джеймса Бонда. Внезапно я осознала, что не имею никакого представления о времени. Посмотрела на часы. Было два. Таким образом, с момента, когда это все началось, прошло только пять часов! А казалось недели. Моя же прежняя жизнь казалась мне отдаленной от меня годами. Мне было трудно теперь вспомнить даже последний вечер, когда я сидела и думала об этой жизни. Все неожиданно стерлось в памяти. Все заполонил страх, боль, опасность. Это было похоже на кораблекрушение, авиационную или железнодорожную катастрофу, на землетрясение, ураган. Человек понимает это, лишь когда что-то подобное случается с ним, самим. Черные крылья беды вмиг закрывают небо, и нет ни прошлого ни будущего. Вы проживаете каждую минуту и секунду, так, как будто они последние. Не существует никакого другого времени и никакого другого места, кроме как сейчас и здесь.