Доминик Сильвен - Дочь самурая

— Похоже на то.

— Похоже, что за этим стоит неуравновешенный мистик. Тронутый, которого шокировал твой номер в «Калипсо». Дьяволица Ингрид пудрит мозги бедным грешникам. Стыд ей и позор, и нате вам — рука в холодильнике! Ты не замечала какого-нибудь чокнутого святошу среди поклонников Габриэллы Тижер?

— Нет, никого.

— Ты сама с такими не сталкивалась, но, может быть, какая-нибудь из твоих сотрудниц?

— Тоже нет. Хозяин хочет, чтобы «Калипсо» оставалось заведением вульгарным, но классным. Он вечно об этом твердит.

— Нетрудно представить, что какой-нибудь ненормальный поджидает тебя у служебного выхода.

— Я в общем-то осторожна.

— Ну хорошо, я просто прикидываю варианты; а эта рука, в конце концов, может не иметь никакого отношения к твоему стриптизу в «Калипсо».

«Вряд ли тут есть связь, — подумала Ингрид, — но раз Лола готова рыться повсюду, лучше пойти ей навстречу».

— Я по своей инициативе сунула нос в дело Алис Бонен, — призналась Ингрид.

На лице Лолы мелькнула многозначительная улыбка, словно говорившая: «А ты думаешь, такое древнее двуногое, как я, не знает, что ты опять наломала дров?»

И Ингрид рассказала обо всем. О своем визите в больницу Святого Фелиция. О подозрениях Садового Гнома. О теории Диего Карли о самоубийстве, подстроенном Алис, чтобы навлечь на него беду. О том, что номер был оплачен наличными в то самое утро, и тогда же Алис забрала магнитные ключи. О том, что рядом с «Астор Майо» оказался телеоператор по имени Жюль, о предосторожностях, с которыми Алис вошла в свой номер, о ее переодевании в поп-звезду. О нетронутых полотенцах. О букете, который она бросила в воду, как и свои надежды, и о воде в ванне. О початой бутылке шампанского. Пока она обошла молчанием избиение телевизоров. Не стоит злоупотреблять сильными впечатлениями.

— Цветы, плавающие в ванне, — это почти так же странно, как рука в холодильнике, — заметила Лола.

— Ты находишь тут какую-то связь?

— Никакой связи, кроме странности.

— Значит, по-твоему, горничная ошиблась, решив, что Алис швырнула цветы в ванну в порыве досады?

— Пока я не думаю ничего определенного. Пока я позволяю скапливаться ощущениям. Как лепесткам сакуры на тротуаре цвета антрацита.

У ворчуньи Лолы была по меньшей мере одна хорошая черта: ее ум никогда не был ограниченным, как могло показаться со стороны. Она могла обдумывать сразу три проблемы: гибель Алис, руку в холодильнике и план побега в Японию. Правда, едва наметившись, эта поездка уже откладывалась до лучших времен. Лола, безусловно, взялась за дело Бонен, но успеют ли они закончить такое сложное расследование и попасть в Японию, пока цветет сакура? Маловероятно. Конечно, Япония — страна узкая, вытянувшаяся с юга на север. И цветение сакуры тянется точно так же, от теплых островов Окинавы до гор Хоккайдо. Оно закончится в районе Токио в конце марта, но можно следовать за ним на север. Преследовать — это то, что у них получается особенно хорошо.

Она сочла уместным рассказать о разгроме, учиненном в «Люксании». Отставной комиссар улыбнулась, представив, как Садовый Гном сражается с Папашей Динамитом, и добавила, что пора прийти старику на помощь.

— Спасибо, Лола! А я-то думала, ты только собираешь пазлы, как дура, и ни на что больше не обращаешь внимания.

— Пазл — это наилучшая практика дзен, только кажется, что она далека от жизни. Делаешь шаг назад, чтобы потом вернее добраться до сути. После всего что произошло, мы не оставим Мориса Бонена в беде. Он имеет право знать правду. Ладно, налей-ка мне стаканчик, чтобы было не так скучно в ожидании Бартельми.

— У меня только мексиканское пиво.

— Я так и знала.

— К тому же оно в холодильнике.

— Ну уж лучше в холодильнике, чем в аптечке. Не думай об этом, Ингрид. Я помогу тебе продезинфицировать твой зачумленный холодильник. А пиво меня вполне устроит. И нечего воротить нос от пива, его светлое, но экзотическое содержимое защищено бутылкой и пробкой.

— Да, но все-таки…

— Не давай волю воображению, — заявила Лола, пытаясь найти мешок для мусора. — Так начинается анархия.

Она убрала с глаз долой кое-какие оскверненные продукты и обеспечила спасение пива, а затем занялась раздавленными корнишонами и разбитой банкой.

— К чему такой здоровый и к тому же ярко-розовый холодильник девушке, которая никогда не готовит? О непроницаемая тайна человеческого бытия, чего только не кроется в твоих укромных закоулках!