Сьюзан Конант - Пес, который взломал дверь

— Ух ты! Эскимосы!

По крайней мере, голос ее звучал радостно, а я тем временем уже успела обследовать ее лицо на наличие тех признаков, которые мой папа беспрекословно считает печатью дьявола, а именно: водянистые красные глаза, хлюпающий нос, прыщи с угрями и чихание, и должна сказать, что ничего этого замечено мною не было. Лия пылко обняла Кими за шею и посмотрела вниз на Рауди.

— А у него что, приступ?

— Нет. И кстати, это маламуты.

Если у вас маламут, а люди без конца нахваливают вашу лайку, то в конце концов ваши ответы становятся совершенно автоматическими. Я не хотела начинать наше знакомство с поучений, и еще я была очень рада услышать из ее уст фразу, которая бы ни за что на свете не родилась в разговорном центре мозга моей мамы. Марисе была бы известна даже родословная линия этого маламута — Коцебу.

— Аляскинские маламуты. Познакомься, это Рауди, — сказала я, почесывая ему брюхо, — а суку зовут Кими, девочку мою. На морде у нее черные пятна. Рауди, сидеть!

Пес сел.

— Дай лапу!

Лия отпустила Кими, степенно протянула руку Рауди и в ответ получила его увесистую лапу. Он уже знал эту команду, когда попал ко мне. Кими я этому не учила, потому как давать лапу — это доминантное поведение и ни один маламут не нуждается в команде, чтобы помыкать людьми.

— Кими, сидеть! — приказала Лия. Она махнула рукой точно так же, как я, когда усаживала Рауди. — Дай лапу!

Кими, не знавшая всех правил, тем не менее ровненько села на пол напротив Лии, прижала уши к голове, что говорило о ее полном подчинении, и грациозно протянула лапу. Она нисколько не смутилась и не проехалась когтями по ногам Лии.

— Умница, — похвалила ее Лия, — хоро ш ая собака!

Покойная Барбара Вудхауз, англичанка, ведущая телевизионных программ, была Джулией Чайлд собаководства; так вот, она утверждала, что собаки обожают звуки «х», «ш» и «с» и что для собачьего уха лучшей похвалы, чем фраза «Хоро ш ая собака!», не придумаешь. Я же ни секунды не сомневалась, что Лия о Барбаре Вудхауз и слыхом не слыхивала. Кими по-прежнему не спускала с девушки глаз, словно умоляя приказать ей еще что-нибудь.

— Все, Кими, — сказала я. Я всегда использовала эту команду, которая означала, что теперь для собак наступала полная свобода и они вольны распоряжаться собой по собственному усмотрению. Кими не сдвинулась с места.

— Все! — радостно воскликнула я. Кими и ухом не повела.

— Все! — сказала Лия, и Кими вскочила.

— Лия, ты раньше когда-нибудь дрессировала собак? — поинтересовалась я.

— Это что, в собачьей школе?

Она говорила голосом моей мамы, но интонации были отнюдь не Марисины. По идее, такие высокодипломированные родители должны были внушить ей уважение ко всякого рода учреждениям, дающим образование, но, судя по ее голосу, можно было подумать, что я интересуюсь, является ли она магистром в области декупажа или имеет ли диплом академии мини-гольфа.

Я решила оставить этот разговор и принялась помогать ей перетаскивать вещи в комнату для гостей. Дом принадлежит мне или в конце концов когда-нибудь будет принадлежать целиком, но я занимаю только первый этаж, а второй и третий этажи сдаю. (Несмотря на то что в верхних квартирах свежая штукатурка, хорошие полы, новые кухни и ванные — ничего этого нет на моем этаже, — квартиры я сдаю только владельцам домашних животных.) Наблюдая за тем, как Лия распаковывает свои чемоданы, я пришла к выводу, что причина ее прохладного отношения к перспективе посещения тренировок по послушанию, возможно, кроется в том обстоятельстве, что двуногим участникам этого вида спорта не нужно надевать какую-либо униформу или спортивный костюм. Ошейники, конечно, строго регламентированы — никаких жетонов, никаких строгачей и, естественно, никакой электроники, — но вожатые вправе носить все, что им вздумается.

Когда я присела на кровать, а собаки стали принюхиваться к новым запахам, Лия принялась вытаскивать из чемодана лосины, леотарды, спортивные фуфайки, футболки, шорты для бега, еще какие-то велосипедные шмотки, а также обувь, созданную исключительно для марафонов, пробежек, тенниса и занятий аэробикой. Когда я поинтересовалась, занимается ли она танцами, бегом, спортивной ходьбой или, может быть, играет в теннис или увлекается аэробикой, то она решила, что я подшучиваю над ней, а также заметила, что спортом особо не интересуется. Также она прихватила с собой магнитофон со встроенным в него радио, который был в три раза больше моего телевизора (и, как выяснилось позднее, в десять раз громче), триста или четыреста аудиокассет, полное собрание сочинений Джейн Остин в твердых обложках, целый стеллаж учебников по подготовке к НаПроСпо и, наконец, столько косметики, сколько я не накупила за всю свою жизнь.