Чингиз Абдуллаев - Отравитель

– Теперь у меня к вам будет необычный вопрос, который вам наверняка не задавали ни следователь, ни голландский сыщик. Только поймите меня верно, я спрашиваю не из-за собственного интереса, а потому, что мне это нужно.

– Я вас слушаю.

– Насколько мне удалось узнать, адвокат Муса Халил иногда просил разрешения внести свои деньги в совместные проекты, купить часть акций, чтобы получить свою долю в прибылях компании, то есть фактически нарушал негласную служебную этику. Это правда?

Она молчала, словно размышляя над своим ответом.

– Так делают многие, – осторожно ответила Лариса Анатольевна. – Дело в том, что такая практика – своеобразное поощрение лучших сотрудников компании и менеджеров, которые начинают работать в том числе и на собственный карман.

– Но не адвокатов, которые получают оговоренные гонорары и не могут требовать своего участия в прибылях компании.

– Он мог вложить свои деньги. Насколько я знаю сам господин Ашрафи-младший не возражал против этого.

– Большие суммы?

– Не знаю. Вам лучше спросить у самого адвоката. Или у Николая Савельевича.

– Так и сделаю, – пообещал Дронго. – А кофе ему вы носили?

– Да, его приготавливали на кухне, и я вносила в кабинет. У нас такая практика.

– В то утро он тоже пил кофе?

– Меня об этом спрашивали раз десять. В то утро господин Ашрафи-младший не пил кофе. И ничего вообще не пил. Кофе я принесла только Николаю Савельевичу. Ему обычно даю кофе с молоком.

– Ясно. Спасибо за вашу помощь. И, пожалуйста, никому не говорите о моих вопросах.

– Это я понимаю, – улыбнулась она.

Лариса Анатольевна вышла из кабинета. Дронго задумчиво постучал по столу костяшками пальцев. Он уже собирался выйти из кабинета, когда открылась дверь и вошел Муса Халил.

– Доброе утро, мистер Дронго, – начал он по-английски. – Я вижу, что вы уже успели начать работу, приехав сюда даже раньше меня.

– Я только недавно приехал, – сообщил Дронго.

Муса Халил прошел к столу и уселся в кресло Крастуева. Очевидно, эта хамская манера занимать главные места в филиале компании была у адвоката плохой привычкой. Или он искренне считал, что как основной юрист компании имеет право так себя вести в филиалах.

– Что у вас нового? – весело спросил он.

– А почему вы каждый раз садитесь в кресло хозяина кабинета? – вместо ответа спросил Дронго. – Вам не кажется это несколько неэтичным? Ведь Крастуев сейчас вернется, и ему может не понравиться ваше поведение...

– Когда он вернется, я уступлю ему его место, – нахмурился Муса Халил. – Я не вижу в этом ничего особенного. В конце концов, я здесь не чужой человек.

– И поэтому вы занимаете кресло даже погибшего Ашрафи? Я думаю, что его старшему брату не понравится, если он об этом узнает.

– Не нужно меня шантажировать, – разозлился адвокат. – Я имею право сидеть везде, где хочу. Сам погибший мне это разрешал. И не ваше дело мне указывать...

– Может, потому, что вы все время вымаливали у погибшего право внести свои деньги и получать свою долю в прибылях компании? – продолжил Дронго, задавая свой основной вопрос.

Муса Халил вздрогнул. Открыл рот, чтобы ответить, но ничего не сказал. Закрыл рот. Раздался нервный смешок.

– Вместо того чтобы искать убийцу, вы следили за мной. Я так и думал. Вы просто некомпетентны...

– Это не ответ на мой вопрос, – возразил Дронго. – Значит, вы решили стать компаньоном фирмы? Или купить акции?

– Хватит! – зло крикнул адвокат. – Я ничего вам не скажу. Мы отстраним вас от расследования. Вы непрофессиональны и некомпетентны.

– Может, прямо сейчас позвоним Аббасу Ашрафи и сообщим, почему именно вы хотите меня отстранить? – предложил Дронго.

– Не стоит, – тяжело задышал адвокат. – Скажите, что вам нужно? Почему вы меня так ненавидите? Или считаете, что я мог быть причастен к убийству Вилаята Ашрафи? Неужели вы не понимаете, насколько я был предан этой семье. Неужели не понимаете, какой страшный удар оказался для меня. Я ведь специально выучил русский язык, когда начались наши совместные работы на Каспийском шельфе, чтобы иметь возможность стать юристом компании и приезжать сюда вместе с погибшим. Неужели вы думаете, что я мог быть хоть немного причастен к этому убийству?

– Пока не думаю. Но вы ведете себя глупо и по-хамски, а мне это не нравится. Очень не нравится. Давайте, наконец, договоримся. Я веду свое расследование так, как считаю нужным. А вы мне только помогаете. Вот и все.

– Как хотите, – пожал плечами Муса Халил.