Эдвард Айронс - Карлотта Кортес

— Я не был уверен, что имею право говорить. Я только однажды одалживал тебя у Отдела К. Будешь работать в паре с Фричем. Вы должны вернуть оружие.

— Пусть этим занимается Фрич. Это не мой профиль.

— В чем дело?

— Не хочу работать с Фричем.

Физиономия Виттингтона омрачилась.

— Ты сказал, будто встречался с женой Дункана?

— Несколько раз. Латиноамериканская особа, Карлотта Кортес. Ее отец генерал, живет в Нью-Йорке в изгнании.

— Тебе придется поговорить с ней. Фрич с этим не справится.

Фрич стоял надувшись. Ветер обжигал его лицо — оно раскраснелось, бесцветные глаза слезились. Очевидно, ему, как и Дареллу, работенка не по душе.

— Кто принимает решения? — спросил он. — Здесь нужна согласованность действий и помощь местной полиции. Что им сказать?

— Как можно меньше, — ответил Виттингтон. — За организационный момент отвечает Фрич. А ты, Дарелл, займешься женой Дункана и всем, что с ней связано.

— Выходит, вы абсолютно уверены — все, что произошло, является частью тщательно спланированной операции, — сказал Дарелл.

— Нет никаких сомнений, — подтвердил Виттингтон.

— Тогда каким образом преступники узнали, что самолет разобьется?

— А катастрофа тоже запланирована. Они знали, где это произойдет и когда.

Дарелл затянулся сигаретой.

— Значит, преступники ожидали, что бомбардировщик упадет около Пайни Ноб с точностью не нескольких миль. Это кажется невозможным, если не один фактор — содействие кого-нибудь из членов экипажа. Кто-то на борту стал предателем. А так как в машине остался пилот, все против майора Джонни Дункана.

— Да, таковы наши предположения, — сказал Виттингтон. — Если только не найдем его мертвым.

— Мне представляется, — вмешался Фрич, — что у Дункана не хватило пороху посадить самолет с людьми на борту, поэтому он учинил неполадку в двигателях и отдал приказ покинуть самолет. А когда остался один, повернул к Пайни Ноб и там его грохнул.

— Ваши предположения неубедительны.

— Все окажется так, как я говорю, — уверенно заявил Фрич. — Я в подобных вещах не новичок, Сэм. Ты и чихнуть не успеешь, как увидишь, что я прав.

— Я довольно хорошо знаю Дункана. Не верю, что он способен на подобное.

— Поехали к самолету, — предложил Виттингтон. — Там и договорим.

Они сели в машину Фрича, стоявшую возле лачуги. Дорога вела в гору и являла собой проложенную в глубоком снегу петляющую колею.

Одна из легковушек уже проделала этот путь с тех пор, как они пролетали здесь на вертолете, и теперь стояла, зарывшись в снег по самый бампер. Дарелл разглядел, что пожара на СР-2 не было. Фюзеляж самолета, гладкий и блестящий, таинственно светился на темном фоне поломанных сосен, которые зацепил при падении. Двое в зимних пальто тщательно осматривали бомбардировщик, и один с переносной рацией пошел им навстречу.

— Двоих уже обнаружили, — мистер Фрич. — Говоривший был молод и энергичен, казалось, пронизывающий ветер ему нипочем. — Сержант авиации Лес Хамфрис при приземлении сломал ногу. Его заметил молоковоз и доставил в Спенсервилл. Местный коновал вправляет кость.

— Почему он покинул самолет? — резко спросил Фрич.

— Говорит, по приказу майора Дункана. Моторы отказали. Майор заорал по внутренней связи, что самолет падает.

— А он видел, еще кто-нибудть выпрыгнул?

— Только лейтенант Кэмп. Он благополучно приземлился около железнодорожного подъездного пути милях в десяти к юго-востоку отсюда. Спустился как перышко. Мы привезем его в Нэшвилл вместе с Хамфрисом, тогда тому наложат гипс, и там допросим. Но ни тот, ни другой не знает, что стало с майором Дунканом.

Дарелл повернулся к Виттингтону.

— Зачем все-таки проводился полет?

Старик покачал головой.

— Отработка всей системы на случай крайней необходимости. Проверка скорости доставки грузы — транспортировка с базы А на базу Б. Ничто не предвещало опасности. Даже при катастрофе груз не взорвался бы, если бы не приложил руку специалист.

— Кому нужны эти бомбы? — спросил Дарелл.

— Действительно, кому? Мы не знаем. Это предстоит выяснить. И побыстрее.

— Не беспокойтесь, поймаем ублюдков, — произнес Фрич. Он вызвающе посмотрел на Дарелла: — Кажись, у твоего верного дружка, майора Дункана, есть на это ответ. Никто не видел, чтобы он выпрыгивал из самолета. И посадил машину туда, где его ждали сообщники, чтобы вынуть бомбы. А потом слинял с ними. Нигде в округе нет его следов.

Дарелл ни слова не ответил. Повернулся и побрел вокруг самолета, увязая по щиколотку в снегу, не обращая внимания на промокшие башмаки и коченеющие ноги. На память пришел тот далекий уикэнд в Литчфилд Хилз, штат Коннектикут, когда вместе с Дунканом учился на первом курсе в Йеле. Им было по двадцать лет, и тогда он впервые увидел снег. До этого жил в болотистой местности, среди рек и озер юга США. Новая Англия явилась полным откровением — необычные люди, необычные земли, необычный климат, о чем даже не подозревал. Вспомнился изящный белый дом Дункана со стрельчатыми окнами и собственное состояние неприкаянности посреди сияющей полировкой файфовской мебели. Высокий, светловолосый, веселый сокурсник ловко и быстро скользил на лыжах по заснеженным холмам и казался их неотъемлемой частью. И даже его манера говорить отличалась от протяжной, медлительной речи Дарелла. Давным-давно он избавился от своего кейджанского говора и чувства несхожести с другими людьми. Но всегда помнил, с каким радушием его принимали в доме Дункана.