Ольга Хмельницкая - Из бутика с любовью

Ира улыбнулась.

«Мораль: даже если вы думаете, что ребенок чего-то не знает, он вполне может хорошо ориентироваться в ситуации», – подумала она.

«Как некоторых девушек все-таки красит беременность, удивительное дело, – было написано в блоге дальше, – некоторые из нас становятся блеклыми, опухшими, бесформенными и ходят мелкой гусиной походкой с мрачными тошнотными личиками. Некоторые почти не меняются, что с пузом, что без, как бегали бодро в штанишках и в очочках, так и бегают. Но у меня есть подруга, которая с каждым месяцем беременности становится все красивее и красивее. Только что получила ее новые фотографии, прямо звезда. Вот как бывает».

Ира скользнула взглядом еще ниже. И да – это был он. Пост про Александра.

Он сидел под дверью Вероники, а Вероника – на подоконнике у окна на пол-этажа ниже. Мужчина, казалось, заснул. Он положил голову на локоть согнутой руки, уткнулся лбом и замер. Роза лежала у его ног. Вероника привалилась головой к оконной раме.

«Интересно, – думала она, – сколько мы будем так сидеть? И что в итоге? Ладно бы, мы высиживали яйца. Так нет, мы сидим просто так, но он не знает, что это я».

Мужчина повернул голову и вопросительно посмотрел на Веронику. Она смотрела на него. Молчание затягивалось. Он встал, взял розу и принялся спускаться, и с каждым шагом улыбка на его лице становилась все шире и шире.

– Красавица, – произнес он. – На, это тебе.

Он протянул руку и убрал волосы с ее лба. Волосы были влажными и сворачивалась на висках колечками.

– Ты смотрела на себя в зеркало? – спросил он. – Внимательно?

Она кивнула. Он дал ей розу. Она положила ее рядом с собой.

– Смотрела, – ответила Вероника. – Но я же ничего не понимаю в женской красоте. Не могу понять, красива женщина или нет. В мужчинах хоть что-то понимаю, а в девушках...

– Поверь мне, ты необыкновенно хороша.

Вероника сидела на подоконнике и прислушивалась к себе. В душе у нее было какое-то странное, новое и сладкое ощущение. Как будто она сбросила тяжелый панцирь, а может, скафандр, а может, старую лягушачью кожу, и теперь ей стало жить легко и приятно. Ей не надо было больше заискивать, ей не надо было бояться, что она не понравится.

– Как тебя зовут? – спросила Вероника, улыбаясь.

Она не могла поверить, что еще полчаса назад рыдала, не решаясь смыть с себя слой косметики, которая заключала ее в виртуальную тюрьму.

– Какая тебе разница? – Он обнял ее за шею и притянул к себе.

– Действительно, – Вероника ответила на поцелуй. – Мне нет никакой разницы. Мне все равно. Пусть тебя зовут как угодно. Кстати, – сказала она, отстраняясь, – кто-то прислал мне сообщение «Твоя очередь никогда не настанет».

– Нет. Не я.

На его лице проступило беспокойство.

– Ты знаешь, – сказал он, – иногда что-то кажется лишним, вредным и ненужным, а оно спасает жизнь.

– О чем это ты? – нахмурилась Вероника.

– Да так, – ответил он. – О том, как многослойна реальность. И не поймешь, что хорошо, а что плохо. Например, у тебя есть машина. Все хорошо, но риск попасть в ДТП возрастает. Или например. У тебя есть пистолет. Ты можешь вытащить свою пушку и направить на обидчика. Тем не менее, вероятность быть застреленным у владельцев огнестрельного оружия по статистике втрое выше, чем у тех, у кого пистолета нет.

– Мой макияж меня от чего-то спасал?

Он устремил взгляд вдаль. Глаза закрылись.

– Возможно, – уклончиво сказал мужчина.

Потом он снова посмотрел на Веронику.

– Пойдем.

Он взял ее за руку и повел в квартиру. Вероника прихватила розу.

– Тут тоже нет примерочных.

Это был магазинчик мебели и предметов интерьера. Марина прошлась по залу. Столики, инкрустрированные разными сортами дерева и перламутром, крупные, тяжелые индонезийские резные стулья из какой-то темной древесины, стальной торшер, похожий на шлем средневекового рыцаря, картины на стены, гобелены, угловые светильники, напольные индийские вазы из черненой, а потом процарапанной латуни. Стояли несколько китайских ширм, расписанных чудесными цветами и птицами. Больше всего Марине понравилась та, где была изображена река Хуанхэ с джонками. Красивый, неспешный и спокойный пейзаж, пронизанный ощущением застывшего времени.

– Ширма нам, собственно, ни к чему, – сказала Марина, – а вот торшер я бы купила.

– Я тоже обратил на него внимание, – кивнул Дима.

В центре бутика стояли несколько резных шкафчиков, сделанных под старину, но при этом явных новоделов.