Дмитрий Щеглов - Сентиментальный детектив

– Зря! – заржал Степан. – Ну, ничего, может еще будет! То, что казаку треба, не вырезали. Не кисни.

– Рюрь, а как же теперь с машиной? – спросила Ольга. Этот вопрос они не один раз обсуждали с мужем.

– Что как?

– Тебе же она самому нужна будет.

Рюрик сделал широкий жест.

– Я вам ее подарил, а подарок обратно не забирают.

Казалось бы, человек должен радоваться, с того света выкарабкался, а Рюрик ходил квелый, ни мясо, ни рыба. Ему некуда было возвращаться. Он сам себе отрезал все пути к отступлению. Другое его порадовало и немного беспокоило. Откуда у него сын? Почему Дашка до сих пор молчала? Что она делает в Женеве? Чем занимается? Как ему дальше быть? А Степан, подступил к нему.

– Рюрька, дай с письма ксерокопию снять. Моя Ольга попробовала соседке рассказать твою историю, а у нее слов не хватает. Дюже твоя москвичка ладно блуд объясняет, аж слеза наворачивается. Жалко теперь Арина не приедет, а то Ольга в нее заочно влюбилась.

– Да пошел ты!

Степан легко смотрел на жизнь. Он похохатывал.

– И как ты теперь с ними будешь управляться? Они ж у тебя коммуну организовали. А тебя, я так понимаю, председателем выбрали. Вот, и давай после этого свободу вертихвосткам, так закрутят задастые, голова кругом идет. А чего тебе горевать, у тебя везде свой пай, куда хочешь, туда и пихай. Они тебе еще оладьев напекут, попомни мое слово.

Шов затянулся и уже не давал о себе знать. Через пятнадцать дней Рюрик объявил, что он уезжает. Выпили на дорогу вина. Степан отвез его на машине на вокзал.

– Приедешь, адрес дай. А то и не знаешь, куда в случае чего телеграмму давать. Может, подождал бы остальную родню? Вот-вот остальные подъедут.

Ольга, которая тоже увязалась провожать Рюрика, целуя его перед посадкой в вагон, шепнула тихо на ухо.

– Привози Арину.

Степан ее услышал.

– Чего одну, пусть обе, и Арина и Клавдия, приезжают. А то и третью, Дашку привози. У нас на Кавказе, слово против никто не скажет. Завидовать только будут. Дом тебе поставим, о трех крыльцах. А хошь, если денег хватит, и все три рядом построим.

Рюрик сел в вагон. С деньгами-то у него, была как раз проблема. В заначке осталось то, что он собирался отдать на свои похороны. Вроде и много, а вроде и мало. На них такую машину, как была у него не купишь. Придется брать пока Жигули. Без машины он уже не мог. Да еще и с работой придется помыкаться. Хоть у него и хорошая специальность, но без блата на денежное место не сядешь.

– Может телеграмму дать, чтобы тебя встречали? – спросила Ольга.

– Кому? – спросил Рюрик.

Степан, у которого со времени операции не спадала с лица улыбка, добродушно захохотал.

– Кому? Он так напысав пысака, что нэ разбэрэ тэпэрь и собака.

«Тьфу!» Проходя в вагон, думал Рюрик. Создал сам себе на ровном месте проблемы. Думал перья почищу, лебедем уплыву в небесную синь, а сел в большую лужу. Выплывай теперь, как знаешь. Рюрик. помахал из окошка брату с невесткой. Поезд все сильнее стучал колесами. За окном еще долго была видна снеговая шапка Шат-горы.

Ему повезло. В вагоне было всего человек пять, а в его купе международного класса, никого. Скударь достал из под сиденья бочонок вина подаренный ему на дорогу Степаном. Сходил, попросил у молодой разбитной проводницы два стакана. Та, ожидала приглашения, и когда молодой красивый мужчина ее лишь поблагодарил, разочарованно вздохнула.

– Не котируемся уже! – со смешком заявила ее напарница.

– С кем он собрался пить, в купе вроде один!

– Может, краля какая из соседнего вагона придет?

– Поглядим!

Но проводницы так никого и не дождались. Одна из них проходя по коридору, заглянула в купе. Странный пассажир чокнулся со стоящим напротив него вторым стаканом наполненным вином. Вернувшись, проводница сказала подруге:

– Народ странный пошел. То зовут кого ни попадя за стол, а то в одиночку напиваются. Представляешь, он уже со стаканом напротив разговаривает.

– Бочонок большой, кабы куролесить не начал.

– Я ему покуролесю. Я ему покуралесю. Жмот поганый!

– Да, успокойся ты.

– А я бы его ночкой приласкала.

– Ох, и доиграешься ты Люська!

А в это время под стук колес клубок разных мыслей и чувств, черным роем вился над Скударем. Странный был клубок, из одних женщин. Ярким, пятном, как редкая, красивая бабочка, залетевшая из южных широт на север, выделялась Клавдия.

Мать любит больше, чем меня, я был придатком, подумал Скударь и стал дальше развивать эту мысль.