Дмитрий Щеглов - Сентиментальный детектив

– А тебе клизму уже сделали?

– О…о! Большую, пребольшую!

Он стал читать дальше.

«Мусульмане живут и ничего. Они как раз, так и живут. Каждая жена имеет свой дом. Конечно, кому ни расскажешь, будут смеяться, и завидовать Лешке. Вот, гад, мол, устроился. Жена сама ему разрешила вторую, иметь.

Мне самой интересно, как сложится дальше наша жизнь, как поведем мы себя, две женщины, когда на взаимном согласии, отойдем от моногамных отношений. Я ведь не собираюсь это делать тайно. Надо только будет немного мне выждать. Чтобы пламя страсти у них разгорелось, и после этого появиться на сцене. Твоя Клавдия, естественно, морально не подготовлена к таким раскрепощенным и мнимопрогрессивным взглядам. Мне бы сейчас посоветоваться с тобою, как лучше ей объяснить, что моногамный брак это условность и атрибут современных экономических условий, и что у человечества существовало множество форм половой жизни.

Не было у меня такого опыта, но я постараюсь подвести научную основу, под опыт добровольного жития двух женщин с одним мужчиной. Она ведь у тебя из академической семьи, а они верят в разную научную абракадабру, лишь бы она была изложена наукообразным языком.

Я думаю, мне удастся это сделать, раз ты говоришь, и Лешка подтверждает, что она легко внушаемая женщина. Честно, говоря, я бы предпочла, чтобы одним мужчиной среди нас обеих был ты, а не мой Лешка, но видишь жизнь, как поворачивается».

Бред. О какой бред! Ревность волной душила Скударя. Он готов был встать и бежать обратно в Москву, но неимоверная боль приковывала его к кровати. Боже мой, что за уродливые формы может принять человеческая фантазия, если поставить ее в иные поведенческие рамки. Бред, фантазии, идеи, как хочешь их называй, рождаются в голове у человека под влиянием жесткой необходимости. И чем жестче эти условия, тем быстрее человек отбрасывает в сторону отжившие правила и создает вместо них новые.

Но какими уродливыми они кажутся на первый взгляд. Какой-то Лешка будет пудрить на арабской кровати мозги его Клавдии. Что он может ей рассказать? На какую ступень ее поднять? Опустить на свой уровень, это пожалуйста! Вот мент поганый. Скударь обратил внимание, что он переходит на ненормативную лекцию, как тот профессор за рулем Волги. Жена того чудака правильно, сказала, пока за руль не сел, не знал, что такое бранное, площадное слово. О кретинос, выругал себя Скударь и стал читать дальше.

«Я представлю дорогой, как ты сейчас взвыл. Не думай, я не предлагаю, перейти от моногамных отношений, к полигамным, к полигинии (многоженству). Это не реванш, не реакция на мое – зависимое положение. Я предлагаю Лешке пожинать не сомнительные плоды сексуальной революции, сексуального переворота, который я собралась сделать, нет, я предлагаю вполне нравственную моногинию, одноженство, с ответственностью за обе семьи. Он будет жить только с нею. А это уже два разных овоща.

Этот кот, последнее время, ходит и облизывается. Ждет, когда я дам ему отмашку. Хорошую морковку, я повесила перед его носом. Клавдия – такой жирный приз.

Я, конечно, неимоверно усложняю свою семейную жизнь, но с другой стороны даю себе отдушину. Видишь, как получилось, вместо религиозных запретов и правовых норм, у меня на первый план вышли сознательные мотивы поведения. Я хочу и нашу любовь оставить возвышенной и поставить дальнейшую жизнь на рациональные рельсы.

В нашем случае, я есть искаженное воплощение кантовской идеи долга. Хоть черт и нашептывал мне все эти годы нарушить долг, я легко глушила порывы души и тела. И лишь когда узнала, что в этом огромном мироздании нам отведен месяц, и у меня никогда больше не будет выбора, я решилась.

Не думай, что ты позвонил, и я без раздумий прижалась к твоей груди. Я долго перед этим ломала и корежила себя. Знал бы ты, как мое тело-провокатор настаивало на этом. Но на бумаге о провокаторе ни слова…

Я сейчас бессвязно выкладываю на бумагу, то, что я думала и к каким выводам пришла.

Меня смущают не столько возможные обвинения в измене и нарушении супружеского долга, сколько утверждения в том, что за этой изменой стоит мелкотравчатая идея возмездия, что я мщу за прошлое ему. Я бы не вынесла этого.

Как же сложно все в жизни. Считай, что на этот месяц я как революционерка ушла от законного мужа, и обвенчалась мы с тобой вокруг ракитового куста.

С одной стороны эти ханжеские нормы, нормы отвечающие сложившимся экономическим отношениям, с другой стороны чувство, любовь, которую ты как хочешь, запирай на замок, а она пробивается к солнцу, и с третьей стороны многообразие жизненных ситуаций.