Дмитрий Щеглов - Сентиментальный детектив

Пусть чужие руки не коснутся твоей женщины. Я не хочу, чтобы она тебя сравнивала с кем-то еще. Пусть ее лучше Лешка топчет. А мой Лешка всегда проиграет тебе. Ну не мазохистка ли я после этого?

Я ставлю себя рядом с нею, и вижу, что выгляжу бедной золушкой.

Можешь сжечь это письмо, а мои думы, что же, запретить мне думать никто не может, даже ты любимый.

Стихия моего чувства к тебе выносит меня в такую стремнину, из которой я боюсь не смогу и выбраться. Каждая женщина есть сосуд не только добродетелей, но и огромной мнительности, манерности, желаний, тщеславия. Ты был мой верховный жрец. Тебе я исповедуюсь. Давила я в себе эти чувства на корню и хотела исповедовать только одну религию, религию на двоих, религию любви.

Трудно говорить о предметах общеизвестных. Мои суждения могут показаться тебе скучными, не вызвать у тебя доверия.

А чтобы этого не случилось, тебе придется выслушать меня до конца. Да, я беру твою Клавдию, и Кирюшку под свою дальнейшую опеку. С Лешкой, считай, я договорилась. Он, во-первых, не может мне перечить изначально, а во вторых, я ему ничего плохого не предлагаю. С плохой женщиной ты бы не прожил пятнадцать лет.

По-моему Клавдия ему пришлась по сердцу своей трогательной покорностью. Это не я, которая на каждый чих имеет свое мнение, и только свое считает окончательным, не подлежащим обжалованию.

– Полный отпад! Я от нее тащуся! Такая женщина! Хоть сейчас из нее сок дави, и не напьешься! Однако пугливая кобылка. Цену себе еще не знает. Под одним седоком только и ходила. – заявил он один раз.

И вот можешь теперь представить, с таким отношением к женщине, ему приказано установить с нею контакт, свое седло примостить ей на спину.

Если ты был рядом с Клавдией сладкозвучным соловьем, то она Лешку никак не воспримет. Или не было у вас этого? Ну, не учить же мне его, как искать подходы к даме сердца. А он, по-моему, загорелся. Я его давно таким не видела. Вообще-то он немного хитрец, как и все те, кто имеет хоть каплю хохляцкой крови.

Я разрешаю ему. Пусть живет с нею, тем более ты мой дорогой, создал ей все условия. С обеспеченным жильем. А твою комнату на Тишинке она не продала. Вот пусть там с моим Лешкой и милуются. Это Лешка ей отсоветовал продавать. Надеюсь, немного времени у них уйдет, переделать ее из нашей комнаты, в комнату для них, всего лишь, снять мой портрет и поставить широкую кровать. Пусть живут, милуются, не завидуй им, и не ревнуй. До того пьедестала, на котором мы стоим, им никогда не дотянуться. Или я не права?

Как у твоей Клавдии на фотографии распирает лифчик, так, по-моему, сейчас их распирает страсть.

Познакомились они уже.

Он мне все докладывает. После того, как я приказала ему начать ухаживать за твоей Клавдией, он составил план. Ему это просто, он ведь оперативник.

У моего Лешки есть крутой мотоцикл, Харлей. Он говорит, что она шла домой, а он ее три дня преследовал, пока она согласилась с ним заговорить.

И еще скажу тебе, Клавдия очень похожа на меня. Не обессудь, если у тебя, кроме нас с Клавдией, когда-либо мимолетно была еще женщина, то я уверена на все сто процентов, что по складу характера, по формам, она была похожа на нас с Клавдией.

Я столько думала о тебе и о ней, что сейчас ни о чем другом писать не могу. Если переступила грань приличий, отложи письмо в сторону. Одно я знаю точно, мне выпало, на долю счастье, которое редко достается женщинам моего круга.

О, я святая и наивная простота. Я представляю, как сейчас посыпаю солью твою рану, как проворачиваю кинжал в твоем сердце, и ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, я несу охапку дров, чтобы подбросить полено в костер нашей любви, а может получиться, что подбрасываю его в костер твоей ревности.

Моя обычная прямота, к которой ты не мог первое время привыкнуть, позволяет мне говорить о тех вещах, которые человек не любит произносить вслух. Позволь немного критики в твой адрес, а то я совсем захвалила тебя. Своими слишком откровенными рассуждениями, я, должно быть, заставляю тебя краснеть.

Мне кажется, при всей нашей схожести, ты выбрал слишком яркую жену. Писанная красавица. Даже меня завидки берут.

Интересно, я ее копия, или она – моя? Или я бледная копия? Ведь всякая копия, должна передать существенные черты подлинника. Копиист может увлечься мелочными подробностями в ущерб главным, выразительным чертам лица. С нею ты увлекся телом, роскошью тела. Материалист ты. Может быть, поэтому Лешке будет легко пройти проторенный путь. Он ведь мужчина видный. Не культурист как ты, но накачанный. Мне кажется…»