– А сейчас куда вы пойдете? – спросила Натуська. – Куда мой Олежка делся, он обязательно что-нибудь придумал бы.
– А Олежка это кто? – спросил Алексей Тихонов. У него была плохая память на имена, он уже запутался в присутствующих. Знал он хорошо только деда, Шпака Иван Кузьмича, Натуську и Серафиму Карловну– маму Фиму. Жениха Натуськи, Олежка, он представлял себе таким же веселым и беспечным человеком, как его хохотушка невеста. Хоть тепло чужого дома и не особенно греет, уходить на морозную улицу ему не хотелось. Он посмотрел на играющую за роялем девушку. Сердце защемило. И он решил вытащить свой единственный козырь. Пятьдесят процентов клиентов видевших, что он может сделать своими руками, не хотели уже ни с кем другим иметь дела. Он полез в карман и вытащил пачку фотографий.
– Вот посмотрите, это мой дом, а эта часовенка, которую я в селе поставил.
– Можно мне глянуть, – первой протянула руку Натуська. После того, как она перебрала несколько фотографий, раздался ее восторженно-возмущенный крик.
– Мама! Ты только глянь, что он своими руками сделал. Микеланджело рядом с ним не стоял.
– Ну, ты и хватила!
Фотографии пошли по рукам. Человеку свойственно чувство прекрасного. Часовенка завораживала. Столько в ней было душевной теплоты и уюта, столько своеобразия и человечности. От нее веяло спокойствием и умиротворением. Часовня была с трех сторон окружена изящным гульбищем, галереей опоясывающей ее с трех сторон. Уже сама эта галерея смотрелась шедевром деревянного зодчества. Резные столбы и ажурный балясник, оживляли боковые фасады часовни и создавали потрясающую игру светотени. Казалось, мир реальный на твоих глазах перетекал в мир сказочный.
А венчали часовенку стрельчатые бочки, которые широко разметали свои крылья, наподобие кокошников русских красавиц. Луковичная главка была покрыта чешуей серебристого лемеха.
Только настоящий мастер мог придать этой часовенке такую индивидуальность и вдохнуть жизнь в свое прекрасное творение.
– Пять тысяч пластин я сделал своими руками.
– Один?
– Братишки помогали.
– А дом, на дом вы только посмотрите! – визжала от восторга Наташка, – Это же терем! Боже, какое крыльцо! Я такое же хочу!
Алексей знал или догадывался, что помимо художественного значения орнаментальное украшение дома выполняет чисто психологическую функцию, про которую знали еще наши предки. В доме– тереме человек отдыхает, испытывает психологический комфорт. Успокаивающая обстановка позволяет снять стресс. Когда все насмотрелись, Алексей собрал фотографии.
Он испытывал чувство гордости за собственное мастерство и удовлетворение за проделанную работу. Ради такого момента стоило жить и ломать себе по вечерам голову.
Но в данный момент его больше всего интересовала реакция молчаливой девушки, так смело бросившейся на его защиту.
В доме, кажется, наступил переломный момент. Ему мог перепасть заказ.
– Что ты еще своими руками сделал? – снисходительно спросил Ван Ваныч.
– Дрессуар!
В гостиной весело переглянулись, а Ван Ваныч со смехом заявил:
– Нет, писуар резной нам совсем не нужен, даже на даче.
Алексей Тихонов впервые за весь вечер улыбнулся и протянул вторую пачку фотографий.
– Дрессуар, это резной посудный шкаф. По тому типу, что делали в эпоху Людовиков. Я так просто попробовал, что у меня получится. Вот он!
Теперь Алексей отлично знал, клиент начнет спрашивать, а что он может для него сделать. Так и есть!
Мама Фима не выдержала первой, она что-то прикидывала в голове.
– Ты мог бы нам сделать калошницу, такую же красивую, как Кремль или храм Василия Блаженного?
Алексей Тихонов пожал плечами.
– Смог бы, но не кощунство это будет?
– При чем здесь кощунство, – не поняла Серафима Карловна, – откинул в сторону маковку и бросил вниз сапоги.
Наташка увела разговор в сторону, сунув мастеру очередную фотографию под нос, ту, где на поляне стояли деревянные скульптуры животных.
– А это что такое? Музей деревянных скульптур под открытым небом? – спросила она. Алексей стал пояснять:
– Это пасека! Мишка – улей. Пингвиг – улей. Барсук – улей. Верблюд – два улья и так далее.
Вторая пачка фотографий пошла по рукам.
– Сколько, говоришь, ты берешь?
Вопрос был решен в пользу Алексея. Теперь он знал, что у него будет принят заказ.
– Сколько беру? – переспросил Алексей? – Беру по– божески. Двадцать процентов от стоимости материала. Кстати, еще, когда вот этот рояль стоял там наверху, у прежних хозяев, покойный Аркадий попросил, чтобы я для него сделал ножку. Ножку я привез, она у меня в сумке внизу. Я смотрю, вы рояль у него купили.
Читать дальше