Дик Фрэнсис - Банкир

Алек говорил, что Джон ловит кайф, объявляя хорошеньким девушкам: «Я банкир», и под их восхищенными взглядами вырастает в собственных глазах.

Нет, все-таки Алек был злоязычным человеком. Стрелы его жалили весьма ощутимо.

И вот наступил октябрьский день, когда надо мной почти одновременно разразились три урагана. Позвонил мультипликатор; в Сити с грохотом приземлилось «Что Происходит Там, Где Не Должно Происходить»; и, наконец, на «Эктрин» обрушился с инспекторским обходом дядюшка Фредди.

Поначалу эти три события небыли связаны, но под конец дня теснейшим образом переплелись.

Мультипликатор понесся с места в карьер. Я слушал его с оборвавшимся сердцем.

— Я нанял сверх сметы трех художников, и мне нужно еще пять, — говорил он. — Десять — это слишком мало. Я составляю смету дополнительной ссуды на их зарплату.

— Погодите, — сказал я.

Он без запинки продолжал:

— Еще мне, разумеется, понадобится больше места, но с этим, к счастью, проблем не будет, у нас тут под боком пустующий склад. Я подписал договор на аренду и предупредил, что вы выплатите аванс, и, конечно, еще мебель, материалы...

— Остановитесь, — встревоженно сказал я. — Вы не можете.

— Что? Чего я не могу? — Ей-Богу, он был сбит с толку.

— Вы не можете просто продолжать брать взаймы. У вас есть лимит. Вы не можете его превышать. Слушайте, ради всего святого, приезжайте сейчас же сюда, и мы посмотрим, что еще можно отменить.

— Но вы говорили, — его голос поскучнел, — что хотели бы финансировать дальнейшее расширение. Это я и делаю. Расширяюсь.

Я лихорадочно думал, что заработаю шрамы от порки на всю жизнь, как только Генри услышит. Боже мой...

— Слушайте, — не унимался мультипликатор, — мы тут работали как черти и полностью закончили один фильм. Двадцать минут, с музыкой, со звуковыми эффектами, со всякой фигней, титры там и прочее. А еще вчерне сработали три штуки, пока без музыки, без финтифлюшек, но приличные... и я их продал.

— Вы — что?

— Продал их. — Он возбужденно засмеялся. — Тут все законно, не сомневайтесь! Этот агент, которого вы ко мне приставили, он заверил продажу и контракт. Мне только подписать оставалось. Эта фирма прямо вцепилась в них! И я буду получать внушительный авторский процент — пожизненный. Широкое мировое распространение, вот что они говорили. И что Би-би-си их возьмет, говорили. Но мы, начиная с этого момента, должны выпускать двадцать фильмов в год, а не семь, как я намечал. Двадцать! И если публике они понравятся, это только начало. Черт его дери, самому не верится! Но чтобы делать двадцать одновременно, мне нужна куча денег. Верно? То есть... я так был уверен...

— Да, — слабо выговорил я. — Все правильно. Привезите контракт, когда подпишете, и новые рисунки, и мы обсудим наши дела.

— Спасибо, — сказал он. — Спасибо, Тим Эктрин. Боже благослови ваш драгоценный банк. Я обессиленно уронил трубку и потер лоб.

— Проблемы? — спросил наблюдавший Гордон.

— Да нет, не совсем... — Возбужденный смешок, которым я заразился от мультипликатора, щекотал мне горло. — Я поставил на победителя. Похоже, я вообще поставил на вулкан. — Не удержавшись, я наконец расхохотался. С вами когда-нибудь бывало такое?

— О да, — кивнул Гордон. — Конечно.

Я рассказал ему про мультипликатора и показал первоначальную стопку рисунков, которые так и лежали в моем столе. Когда Гордон их просмотрел, он рассмеялся.

— Была ли эта заявка у меня на столе, — он наморщил лоб, вспоминая, — как раз перед тем, как я ушел?

Я стал соображать.

— Да, кажется, была.

Он кивнул.

— Я решил отказать.

— Почему?

— Гм. Он ведь очень молод, или что-то еще такое...

— Талант — свойство врожденное.

Гордон скользнул по мне коротким оценивающим взглядом и вернул рисунки.

— Что ж, — сказал он. — Желаю ему успеха.

Известие о том, что дядюшку Фредди заметили в здании банка, мигом разнеслось по всем отделам и заставило выпрямиться многие расхлябанные хребты. Дядюшка Фредди был знаменит тем, что извергал убийственно меткие суждения о людях в их присутствии, и не я один находил, что банк становится гораздо спокойнее (и гораздо самодовольнее), когда он ретируется.

Он был известен как «мистер Фред» в отличие от «мистера Марка» (деда) и «мистера Поля», Основателя. Никто и никогда не звал меня «мистер Тим»: знак изменившихся времен. Следуя установившемуся порядку, дядюшка Фредди проводил утро во Внешних Вложениях, где проработал всю жизнь. После ленча он заворачивают в зал заседаний, из вежливости просовывал голову в Ценные Бумаги и заканчивал марш-броском через Банковские Операции. По пути, руководствуясь внутренним телепатическим чутьем, он узнавал, что творится в коллективном разуме банка, и безошибочно ощущал, откуда дует ветер.