Дик Фрэнсис - Банкир

Огромная волна надежды захлестнула меня, и я позвал:

— Сюда... Идите сюда... — Но мое хриплое карканье за дверью не услышали.

Наверное, они ищут Кальдера; не найдут и уедут... Я набрал сколько мог воздуху в грудь и завопил:

— Помогите!.. Сюда...

Никакой реакции. Мой голос отразился от стен и передразнил меня, и я сделал второй усердный вдох, и крикнул еще раз... и еще раз... и еще...

Верхняя половина двери распахнулась и впустила ослепительный свет, и кто-то, не веря себе, завопил:

— Он здесь... Он здесь!

Задвижка на нижней половине двери загремела, и дневной свет озарил проем, и против света появились три фигуры, встревоженно ступили вперед, заговорили с беспокойством и радостью и вернули мне жизнь.

Джудит, Гордон и Пен. Джудит всхлипнула. Я, наверное, тоже.

— Слава Богу, — сказал Гордон. — Слава Богу.

— Вы не вернулись домой, — сказала Пен. — Мы волновавшись.

— С вами все в порядке? — спросила Джудит.

— Не сказать чтобы... но все относительно. Что ни говорите, я никогда не был счастливее, чем сейчас.

— Если мы подсунем руки вам под мышки, — сказал Гордон, оценив ситуацию, — мы сможем вас вытащить.

— Не советую, — сказал я.

— Почему?

— Плечо, похоже, сломано. Нужен живодер.

— Что вы говорите, Тим! — смутился Гордон.

— У них есть платформа... и лебедка. Это их работа — дохлые лошади.

— Да, понимаю.

— И скорая помощь нужна, — сказала Пен. — Мне так кажется.

Я улыбнулся им с огромной любовью, моим таким неумелым спасателям.

Они спросили, как я оказался там, где нахожусь, и к их ужасу я вкратце объяснил. И я в свою очередь спросил, почему они приехали, и они объяснили, что заволновались, потому что телепрограмму Кальдера отменили.

— Микки Бонвит заболел, — сказала Пен. — Объявили об этом только вечером. Так что шоу в прямом эфире не было, пустили какую-то старую запись, извинились, пообещали Кальдера Джексона позже.

— Пен позвонила и сообщила нам, куда вы собрались и почему, — сказала Джудит. — И мы заволновались, — добавил Гордон.

— Вы не вернулись домой... не позвонили, — сказала Пен.

— Мы всю ночь глаз не смыкали, — прервал Гордон. — Девочки все больше и больше тревожились... так что мы поехали.

Поехали за сотню миль. Попробуйте найти лучших друзей.

Гордон отправился на поиски телефона-автомата, а Пен поинтересовалась, нашел ли я то, что искал.

— Не знаю, — сказал я. — Половина не имеет этикеток.

— Больше ничего не говорите, — попросила Джудит. — Хорошего помаленьку.

— Да мне нетрудно.

— Забудьте пока об этом, — согласилась с ней Пен.

— Сколько времени? — спросил я.

Джудит взглянула на часы.

— Десять минут восьмого.

Кальдер вернется... И работники тоже, подумал я. Он должен вернуться, когда они приступят к работе. Примерно в это время. Ему понадобятся свидетели, когда он меня найдет.

— Тим, — решилась Пен. — Если он вернется... Вы достали образцы?

Вам удалось?..

Я слабо кивнул.

— Наверное, вы не вспомните, как они выглядят.

— Я их припрятал.

— Разве он их не нашел? — Она говорила ласково; она приготовилась к разочарованию и не хотела меня упрекать. Я улыбнулся ей.

— Он их не нашел. Они здесь.

Пен недоверчиво осмотрела стойло и перевела взгляд на мое лицо.

— Разве он не обыскал тебя? — удивилась она. — Карманы... конечно, обыскал.

— Этого не знаю... но таблеток он не нашел.

— Так где же они?

— Я научился у Джинни оставлять руки свободными, — сказал я. — Они в пластиковой сумочке... у меня за поясом... в трусах.

Она недоверчиво уставилась на меня, а потом они обе расхохотались, и Джудит, вытирая слезы, переспросила:

— Так значит... все это время?..

— Все это время, — подтвердил я. — И достать их нетрудно.

Некоторые события лучше бы забыть, но они незабываемы: смело могу занести следующие полчаса в эту категорию. Но в конце концов меня уложили на носилки на колесиках, вывезли на открытый воздух, и мой дохлый грузный товарищ был наполовину втащен по пандусу в фургон живодера, с которым Гордон, применив незаурядный дар убеждения, сговорился в этот утренний час, Три работника, наконец прибывшие на место службы, неловко переминались поодаль, и двое из «скорой помощи», которые не были даже фельдшерами, точно в каком-то фарсе, пытались сквозь помехи добиться ответа по радио, куда меня везти.

Гордон говорил людям из живодерни, что я потребовал взять у лошади пробу крови, настаивал, чтобы непременно, и до тех пор не обрабатывать тушу. Измотанные Джудит и Пен зевали. Я обессиленно наблюдал за какими-то птичками, порхающими высоко в чистом синем небе, и представлял, что я там, наверху, с ними, легкий, как воздух; и в эту идиллическую картинку въехал Кальдер.