Владимир Кашин - Следы на воде

— Есть в хате душа живая? — громко спросил Коваль.

— Есть, есть, — подала голос Даниловна и выглянула в коридорчик. Глаза ее широко раскрылись, когда увидела Коваля.

— Ой, боже ж мой! — вскрикнула она. — У меня и не убрано!

— Да ничего, порядок, — успокоил он. — Шел мимо, думаю, дай загляну к Марине Даниловне, как она тут.

— Если бы я знала раньше!.. — Даниловна зачем-то начала снимать передник. — Садитесь отдохните, у меня не жарко. Какая бы жара на улице ни была, а здесь одно наслаждение…

— Пока на улице тоже приятно. — Он понял, что Даниловна явно растерялась, говоря в такое мягкое утро о жаре.

— Мою хату дачники любят, — продолжала хозяйка. — Земляк здешний, из Херсона родом, известный генерал, каждое лето приезжает с женой, и только ко мне. Поживет день-другой в гостинице — и сюда. Чем же вас угостить? — снова забеспокоилась она. — Такой гость…

— Да ничего не нужно, — остановил ее Коваль. — Посижу немного и дальше пойду.

Он взглянул в окно. По дороге, которая отделяла эти несколько хат от пляжа, шла с мешком травы Нюрка.

Даниловна проследила за взглядом Коваля.

— Кроликам понесла, квартирантка где-то уже накосила. Валька ей все делает… — завистливо сказала Даниловна.

Тем временем сторожиха завернула на соседний двор.

— Ее хата? — спросил Коваль, показывая на выделявшийся среди невысоких мазанок большой дом под черепицей с просторным для этой прибрежной полоски подворьем.

— А чья же! — буркнула Даниловна. — Купила… За хатой у нее еще парники есть. С деньгами и дурак устроится…

— Откуда у нее деньги!.. — нарочно возразил Коваль. — Сколько там сторож получает!..

— Она еще и на базаре убирает. А там приварок большой.

— Какие здесь базары, Марина Даниловна!.. — снова засомневался Коваль.

— Не скажите, Дмитрий Иванович. Живут у нас учителя и служащие, у которых нет участков, есть приезжие, а больше всего дачников. Пойдите посмотрите. Там всего полно: арбузы, дыни… И молоко, и сыр, и цыплята… Э, нет, базар у нас хороший!

Коваль слушал и думал, как бы завести разговор об ондатрах, но так, чтобы у Даниловны не возникло подозрения, какие именно шкурки его интересуют. В то же время не переставал поглядывать в окошко.

Вот Нюрка скрылась в сараюшке, через минуту-другую вышла оттуда с пустым мешком и принялась по дороге сворачивать его. Прошла снова мимо хаты Даниловны, направляясь к колхозной кладовой, куда с фелюг сдавали ночной улов. Там уже стояли несколько женщин.

Вскоре Коваль увидел, что сторожиха возвращается с тем же мешком, но уже не пустым и, судя по всему, довольно увесистым.

— Вот видите, — не выдержала Даниловна. — Уже рыбы набрала! Теперь будет на базаре продавать. Этой нахалке все можно, никто не задержит… А попробуй мне это сделать, так все село будет гудеть!

Она обиженно замолчала. Ее неприязнь к сторожихе рыбинспекции была настолько откровенной, что позволяла Ковалю надеяться все разузнать о соседке, которую она знает лучше других, потому что когда-то дружила с ней.

— Марина Даниловна, у меня к вам просьба, хочу посоветоваться. Вот придет зима, а у меня приличной шапки нет. Слышал, что в ваших краях можно шкурки купить. Говорят, хлопцы бьют здесь ондатру и продают шкурки.

— Ну, это не просто, — задумалась Даниловна. — Нужно найти человека, который продает. Браконьеры не сразу торгуют. Пока вычинят, растянут, время проходит. Своих постоянных клиентов имеют. Посторонним не очень продают.

— Вот-вот, — подхватил Коваль. — Вы же не посторонняя. Вас здесь все знают. А я понятия не имею, у кого спросить. Вам и скажут, и продадут. Не купите ли для меня?

— Не знаю, не знаю, — задумалась Даниловна. — Разве что… Так ведь дорогие они, Дмитрий Иванович, кусаются… Вы думаете, эти шкуродеры дешево их отдают? Не только с ондатры — и с человека шкуру дерут.

— Сколько приблизительно? — поинтересовался Коваль.

— Да по-разному… Рублей сто или сто двадцать, если на шапку. Вам их, наверно, штук шесть или семь пойдет.

— Да не меньше. Заплачу, сколько скажут. Сто двадцать так сто двадцать. И больше не пожалеешь, если нужно и взять негде.

— Такой солидный человек, — покачала головой Даниловна, — и не можете у себя в Киеве купить?

— Выходит, что нет. Больно голова нестандартная. Остается только пошить…

— Сейчас не сезон. Их ловят и бьют под зиму, когда подшерсток вырастает. Но кое-кто и с лета промышляет, быстренько жир гипсом снимет, подсушит, подержит немного в квасцах или уксусе — и готово. Если из таких шкурок пошить шапку, то она потом в руках трещит, как будто ее из бумаги сделали.