Владимир Кашин - Следы на воде

Келеберда согласно покачивал головой.

— Да, в конце концов, вы и сами это хорошо знаете, Леонид Семенович. Не мне вас учить…

Три дня Юрась не видел Лизы. Это были дни отчаянной борьбы с собой, душевных мук, когда он, то подчиняясь какой-то властной силе, направлялся к хате Даниловны, а потом, спохватившись, поспешно лез обратно в гору, то вдруг, не отдавая себе отчета, оказывался там, где могла появиться Лиза.

Закончилось все это так же неожиданно, как и началось. Юрась увидел Лизу на базаре, где она, опираясь на костыль, покупала у какой-то бабы творог.

Сердце у парня упало, он притаился, не спуская с Лизы глаз. Базар, который до этой минуты гудел и галдел, где мельтешили знакомые и незнакомые люди, словно бы провалился, и осталась только Лиза.

Чувство горькой обиды, не покидавшее его после той драматической ночи в сливовом саду, сейчас перехлестнулось острой жалостью к Лизе: как же это она с больной ногой выбралась на базар — ведь окружной дорогой сюда больше километра.

«А что ей, бедняжке, делать? — кольнула другая мысль. — Я отрекся от нее, Андрей в рыбинспекции на Красной хате, а Даниловне и без Лизы хлопот полон рот».

И он вдруг подумал, что, возможно, брат приходил тогда не по любовному делу и приносил не подарок на день рождения, а может, икру или осетрину на продажу. А что, если Андрей, пока его, Юрася, не было дома, стал нечестным и сам возле рыбы руки греет, отвозит ее ночью в Херсон, где Лиза продает? Тогда брат вышел от Лизы так незаметно, что он, Юрась, растерянный и очумевший, даже и не увидел его. Да и какой грех мог быть между ними, когда Лиза такая больная!

Ему очень хотелось верить в это, чтобы снять с души камень, и он все время убеждал себя, что все просто померещилось.

Даже с костылем Лиза казалась ему прекрасной, еще лучше, чем до сих пор; чувства его стали горькими и терпкими, но от этого и более острыми. Его тянуло к ней все сильнее, и он кружил у прилавка с творогом, где толпились дачники, словно птица возле разоренного гнезда.

Лиза тоже заметила его и весело помахала рукой. Юрась притворился, будто не увидел ее жеста, помрачнел и отвернулся.

Он постоял так несколько секунд, но, испугавшись, что потеряет из виду Лизу, обернулся и увидел, что она, тяжело ковыляя, направляется к нему. Хотел было гордо уйти, но продолжал стоять на месте: пусть не думает, что он боится Андрея. Жалость к больной, которой было трудно ходить, заставила его броситься навстречу.

— Куда ты пропал, Юрасик? — весело спросила Лиза. — Я уже соскучилась по тебе.

Юрась молчал. Уставился себе под ноги. Сердце бешено колотилось, дыхание перехватывало, и он не знал, что ответить.

— Разве некому было побеспокоиться?.. Хотя бы… — Имя Андрея застряло на языке. — Той же Даниловне, — наконец вывернулся он.

— Она заботится, — ответила Лиза. — Только у нее помимо меня хватает забот. А я уже сама выхожу…

— Даже сюда, на базар?

— Сюда меня подвезли на машине. И назад к кому-нибудь попрошусь… Тошно все время в хате сидеть.

Юрась вдруг подумал: «Уж не Андрей ли?»

«А кто же все-таки вас сюда подвез?» — вертелось у него на языке.

— Почему такой мрачный?..

— Еще… спрашиваете! — Зло блеснув глазами, он повернулся и быстро пошел прочь.

Лиза удивленно пожала плечами: «Сдурел парень! Какая муха его укусила?.. Уж не влюбился ли он в меня по уши?! Только этого не хватало!»

Она не хотела себе признаться, что и сама к Юрасю потянулась, невольно увлеченная его несмелым ухаживанием. Ведь первые дни только и скрашивал ее общество в этой глуши, куда сбежала от городской суеты, фабрики и тоски. Думала пробыть здесь недельку, устроилась в гостинице с помощью Андрея Комышана, который, правда, отговаривал, чтобы не ехала в Лиманское, — и вот застряла здесь. Да и интерес возник у нее нежданно-негаданно такой, которого она и не представляла себе. Конечно, сначала ей было приятно внимание Юрася. Это приподнимало ее в собственных глазах. Как-то по-новому посмотрела на себя.

Потом, после более близкого знакомства с Юрасем, Лиза вдруг почувствовала, что жизнь, какую она ведет, ее уже не удовлетворяет; до сих пор она тешила себя иллюзией счастья, счастья не заменишь краденой любовью. Юрась вызвал у нее острую потребность стать достойной его, и одновременно она понимала, что ее связь с Андреем, о чем она не могла рассказать, возводила между ними непреодолимую стену. Это ее угнетало, она доходила до отчаяния, измотанная противоречивыми чувствами.