Райдо Витич - Синдром синей бороды

— Псалмы подойдут?!

— Не кричи, любимый, не нервничай. Все будет хорошо. Вот увидишь, мы быстро управимся…

— Е-е-о-о!…

— Перестань выражаться, — захрустела яблоком, прожевала и замерла. — Знаешь, как мы сына назовем?

— Э-э-э…Нет! — да какая разница?! Быстрей бы до больницы добраться!

— Угадай.

О, Боже! — крепче вцепился в руль Греков:

— Хьюго, — бросил первое попавшееся на ум имя.

— Нет, Геракл! — жевала яблоко Лика, с довольным видом поглядывая на вытянувшееся лицо мужа:

— Хорошо, что не Гаврюша, — смиренно кивнул тот через пару минут. — А почему Геракл?

— Догода-а-а-а-а-ся! — провыла Лика, застыв на минуту с поднесенным ко рту яблоком в руке.

— А-а! Схватка, да?!.. Черт! А-а! Ты потерпи, малыш, чуть-чуть, ну, милая…

— Обжорка потому что! Есть постоянно просит, — опять захрустела яблоком женщина. Вадим закатил глаза: Помогите все святые скорей попасть в больницу! Акушеров, врачей! Быстрей!!

Их встречали. Мужчина — врач и женщина медсестра помогли Лике выбраться из машины, оттирая суетливого папашу. Но Вадиму было необходимо не только видеть жену, а еще и держать ее за руку, за плечо, платье, чтоб убедиться, что она жива и не умирает. И быстрей доставить ее в палату для рожениц и…

— А-а-а-а!! — взвыла Лика уперевшись в косяки дверей. И ни туда и ни сюда — ни в помещение, ни на улицу.

— Да сделайте вы что-нибудь!! — заорал на доктора перепуганный Вадим, не зная, что делать: поддерживать жену, ловить ребенка, который ему казалась сейчас и родится, или требовать чтоб врачи, наконец, приступили к исполнению своих прямых обязанностей: приняли роды и… дали ему успокоительное.

— Не надо кричать, любимый, — снисходительно заметила Лика, отцепившись от косяка. Откусила последний кусочек яблока и вложила в ладонь остолбеневшего от ее спокойствия мужа огрызок. — Не волнуйся, мы быстро с Гераклом. Лучше съезди к фрау Бёрге за той изумительной кроваткой.

В голове Вадима образовалась пауза, в которой он тщетно пытался связать беременную жену, кроватку, огрызок и фрау Бёрге.

— Ты не помнишь? — удивилась Лика, лениво проплывая в приемный покой. — Синенькая.

— Кроватка?

— Не-ет, накидка. На ней еще месяц, звездочки…

Если б Вадим не боялся напугать жену, тем самым, поторопив ребенка родится на свет, он бы взвыл.

— Хор-рошо, — выдавил через силу и с хрустом сомкнул зубы.

— Ну, все, я пошла, — улыбнулась ему Лика, поцеловала в щеку и пошлепала за медсестрой.

— Э-э-э! — только и выдохнул мужчина.

— Хотите присутствовать при родах? — спросил врач, приостанавливаясь на возглас больше похожий на стон.

Очень! — хотелось заявить Грекову, но он помнил, что Лика была категорически против. `Не зачем тебе смотреть, ничего красивого. От вида родов у мужчин психологические травмы случаются, а они тебе не нужны. Без меня волнений хватает', - заявила со знанием дела, после общения с психологом фрау Ойлих.

— Nain! — душевно рявкнул Вадим. Доктора сдуло за дверь.

А нервный папаша остался в холле, мерить шагами его пространство и сходить с ума от беспокойства.

Через час услужливая медсестра предложила ему газеты и чашку чая.

Еще через час успокоительное и коньяк.

И получила в ответ длинную, гневную тираду на незнакомом ей языке, которую терпеливо выслушала с самой доброжелательной улыбкой. И хоть не поняла ни слова, прекрасно поняла состояние мужчины. Принялась успокаивать и заверять в полном здравии и благополучии его жены. В это время появился врач и с сияющей улыбкой на губах, подтвердил слова коллеги, поздравив Вадима с рождением чудесного сына.

— Мамочка и ребенок чувствуют себя прекрасно, — заверил доктор, цепким взглядом ощупывая мужчину. Видимо про него сказать тоже самое было нельзя. — Хотите увидеть жену?

— Да, — качнувшись, выдохнул Вадим, еще не веря до конца, что все закончилось благополучно и для Лики, и для малыша, и для него.

Грекова провели по коридору к палате, где за стеклом он увидел улыбающуюся ему жену и маленького, смешного малыша с черным пухом волос на голове, уютно устроившегося на руке матери. На тебя похож! — показала Лика, сияя от гордости.

Вадим слабо улыбнулся и, обессилено прислонился лбом к стеклу. Он, не отрываясь, смотрел на смысл своей жизни — жену и ребенка — живых, здоровых, любимых и любящих, и понял, что ему больше ничего и не надо.

Да о чем, собственно, еще желать?

Все что он хотел, он получил.

И жалеть не о чем.

19 сентября — 18 ноября