Михаил Гребенюк - Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

— Разве вы не поедете к Бельской? Какое вам дело до Скорпиона или как там?.. Мы с ним сами справимся… Адье!..

Он еще что-то знал по-французски! Пошляк, да как у него повернулся язык так говорить в присутствии Степаниды Александровны? Матери Наташи? Разве она не заслужила уважения и дружбы?

— Нет, я поеду с вами! — грубо, не сводя о Исмаилова взгляда, сказал я, потом посмотрел на Степаниду Александровну. — Передайте Наташе поклон…

Мы долго ехали молча. Мне не хотелось разговаривать с майором. В эту минуту я презирал его.

— …Ну, теперь уж Джангиров не уйдет от нас. Я огляделся. Кто это сказал? Шофер Исмаилова? Он, по-видимому, любил своего начальника. В его голосе звучали уважение и теплота.

— Ты думаешь, что он главарь банды? — специально для меня задал вопрос Исмаилов.

— Ну, конечно, а то как же!

— Ладно, Гриша, поживем — увидим!

Я пожал плечами:

— Если во главе банды стоял Джангиров, тогда дело еще не закончено: нужно найти Скорпиона.

— Это другая песня, — усмехнулся Исмаилов. — Сейчас главное — поймать Джангирова.

— Кумрихон тоже с ним? — поинтересовался шофер.

— Безусловно… Хотя все может быть… Ты ведь еще ничего не знаешь, — схватил Исмаилов меня за локоть. — Джангиров был сегодня у Рахмановых. Его видел сосед — Абдулла Ибрагимов… Как мы прошляпили утром! Сейчас бы не тряслись на этой проклятой дороге. Они удрали.

— Кто?

— Мамасадык и Кумрихон.

— Кумрихон?

— Вот чудак!.. Ну да! Что же ей оставалось делать? Милиция наступала на пятки.

Я был поражен — не знал, верить услышанному или нет. Я давно принял версию Наташи и думал, что главарь банды — Ягодкин. Теперь все перевернулось. Факты опровергали Наташину точку зрения. Как же стало известно, что главарь бежал из города? Кто узнал об этом: Исмаилов, Зафар или Наташа?

— Наташа, — ответил на мой вопрос майор. — У этой девушки хорошее чутье. Когда я приехал к Рахмановым, она уже с Курбановым преследовала преступников.

Значит, снова Наташа! Какое же нужно иметь предвидение, чтобы безошибочно установить главного виновника преступления, найти нить в этом путаном клубке событий.

«Победа» выскочила из города и, миновав несколько строений, обнесенных низкими полуразвалившимися дувалами, побежала по ровному шоссе, прорезавшему степь. Перед нами раскрылся огромный простор с голубой чашей чистого неба и одинокими приземистыми деревьями…

Исмаилов поспешно одел наушники — его кто-то вызывал. Минуту или две он прислушивался к далекому голосу, затем резко повернулся к шоферу и жестом приказал остановиться.

Я уставился на майора — его взволнованное лицо выражало тревогу.

— Ставь машину поперек дороги! — сбросив наушники, приказал он шоферу.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался я.

Майор не ответил. Торопливо бросил вопрос:

— Ты умеешь стрелять?.. Вот тебе пистолет. В нем восемь патронов… Гриша, твое место здесь, в кювете…. Твое, — кивнул он на меня, — у этого дерева. Я буду за машиной… Все!.. Действуйте осторожно!

Мы быстро заняли свои места.

Исмаилов негромко, но так, чтобы мы слышали, рассказал о сообщении, полученном от полковника Розыкова… Пока оперативники окружали район возможного нахождения главаря, он незаметно появился на дороге, где не было наблюдения, остановил идущее в город «такси», ранил шофера и сел за руль сам. Зная, что без драки не прорваться через посты, он, не сбавляя скорости, приблизился к милицейским машинам, сделал несколько выстрелов по баллонам и, круто развернувшись, повел машину в город…

— С преступником, — закончил рассказ майор, — находится женщина, думаю, что это Кумрихон, будьте осторожны, стреляйте только тогда, когда в этом будет необходимость.

— Ясно, товарищ майор, — бодро ответил водитель.

Я был ошеломлен услышанным и промолчал. Исмаилов это воспринял по-своему.

— У тебя что — от страха язык отвалился?

— Да нет, почему? — зачем-то, сказал я.

— Ничего, не трусь, со мной не пропадешь… В крайнем случае — лежи смирно, и никто тебя не увидит.

Боялся ли я? Не знаю. Все мое внимание было устремлено к двум деревьям, стоявшим вдали, за которыми терялось шоссе. Оттуда должна была появиться машина. Я ждал. Внутри у меня все горело ненавистью и злобой. Знал, что буду стрелять. Стрелять в человека, который ранил Наташу.

Такси долго ждать не пришлось. Вскоре мы увидели его красный огонек, пылавший над левым передним окном, и сверкающий на солнце светлый кузов.