Михаил Гребенюк - Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

— Одевай, да живо, а башмаки возьми в зубы. Засыпешь всех… Ч-черт!..

О значении капроновых чулок Джураев узнал только через день. Шелк, разъяснил Гвоздев, скрывает следы от сыскной собаки.

План ограбления Рахмановых разработал и подготовил главарь. Узнав от Шермата, что Уйгун получил на складе драгоценности на большую сумму и отвез домой, он, собрал шайку на квартире Гвоздева и распределил обязанности. Глубокой ночью группа проникла во двор Рахмановых. Наргуль и Кумрихон спали в саду. Около них остался главарь. Перфильев прижался к дувалу и следил за улицей. Гвоздев и Джураев, один с ломом, а другой с лопатой подошли к дому.

Пролом сделали быстро. Глину и кирпичи ссыпали на одеяло, потом захватили с собой и высыпали в комнате на пол.

Наташа спросила Джураева:

— Как действовал Гвоздев?

— Спокойно, словно находился в своем доме. Зарычал только тогда, когда увидел на моих ногах туфли.

— Кто предложил занести глину в комнату?

— Сам.

— Вы его видели?

— Нет.

— Вот как!

— Не верите?

— Верю. — Наташа подняла глаза. — Где живет Гвоздев?

— У него два дома. На Тезиковой даче и в Шумиловском городке.

— Точнее! Джураев объяснил.

— Где он чаще бывает? — снова поинтересовалась Наташа.

— На Тезиковой даче,

— У него там жена?

— Жена?!

— Вы что-то скрываете?

— Какая она ему к черту жена! — вспылил Джураев. — Так… знакомая. Завтра у нее именины. Он обязательно придет. Корчит из себя культурного человека…

— Какое у него оружие?

— Пистолет Макарова,

— А у нее?

— Тоже что-то есть.

— Сам не будет на именинах?

— Не знаю… Вообще, тоже джентльмен… Так что… Вот Перфильев будет, — сообщил Джураев. — Этот любит подзаложить…

— Вы давно знакомы с Шерматом?

— Да.

— Драгоценности у него?

— У какой-то родственницы, в кишлаке.

— Адрес?

— Не спрашивал.

— Говорите правду.

— Я говорю правду. Мне не доверяли. Видите, какой у меня характер: чуть поднажали, я и раскололся.

— У вас еще имеется совесть, поэтому вы все и рассказали. Это лучше, чем знать и молчать! Помочь людям, значит, показать твердость, благородство души. У вас впереди жизнь, и вы еще найдете себя,

— Я могу идти?

— Вас проводит сержант.

Наташа позвонила, и в кабинет вошел милиционер. Джураев вздрогнул. Случилось то, чего он так боялся. Это арест, гадать не нужно, и ему уже не скоро выбраться отсюда.

— В КПЗ.

— Есть, — щелкнул каблуками милиционер.

— Подождите, — Джураев взглянул на сержанта, затем на Наташу. — Я могу говорить при нем?

— Да.

— Я знаю адрес родственницы Шермата…

Через час Наташа была у полковника Розыкова. Услышав ее сообщение, он позвонил мне и прислал за мной машину.

Что произошло дальше, я уже рассказал. Допрашивал Джураева полковник Розыков. Вторично я услышал кличку «Скорпион». Так Джураев назвал главаря. Розыков считал, что это Ягодкин. Майор Исмаилов имел в виду мужа Кумрихон — Мамасадыка Джангирова.

Мы сидели на балконе,

Был вечер. На западе, распластав лохматые крылья, словно птица, парило гигантское облако. Окровавленное внизу и обугленное вверху, оно медленно надвигалось на город. Первые звезды, едва заискрившиеся, гасли, задернутые темным пологом.

Наташа, опершись о перила, думала о чем-то своем. Видимо, ее занимала сейчас предстоящая операция. Мы оба входили в состав одной оперативной группы. Задача была трудная, но нам с Наташей выпала довольно простая и даже приятная, на мой взгляд, роль: поздно вечером подойти к дому, где должен находиться Гвоздев и, разыгрывая влюбленных, стать напротив у дерева. «У вас это получится», — сказал утром Розыков. Он, конечно, заметил, что я неравнодушен к Наташе. В ответ она сверкнула веселыми глазами: «Думаю, что получится». Остальные оперативники во главе с майором Исмаиловым окружат двор и, когда в доме все уснут, проникнут внутрь. Было решено, что первым в квартиру войдет капитан Зафар. Он откроет дверь и даст сигнал товарищам.

… — Ну, как ты себя чувствуешь? — спросила Наташа,

— Рядом с тобой, хорошо, — шутливо ответил я.

— Трудно поверить. Ты такой угрюмый.

Я удивился:

— Неужели? А мне казалось, что выгляжу веселым до глупости.

— Есть причина для веселья? — улыбнулась Наташа.

— Да.

Я тронул ее руку. В это время из комнаты раздался голос Лукерьи Степановны — она звала нас ужинать.

Когда мы вошли, она многозначительно посмотрела на нас и улыбнулась, что, по-видимому, означало: «Слюбились, вот и хорошо… В ваши годы я, бывало…»