Михаил Гребенюк - Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

— Все?

— По-моему, необходимо выяснить, где провели прошлую ночь Расулов и Востриков, а также узнать, что думает об убийстве участковый уполномоченный. Кроме того, надо установить, кто автор записки, оставленной у Бибихон ночным посетителем. Может быть, писал кто-нибудь из близких Расулова?

Старый город кончился. Впереди загорелась рекламами широкая площадь. С трех сторон поднялись трехэтажные жилые дома. В центре заструился сотнями струек фонтан, окруженный молодыми стройными деревцами.

— Молодеет город, — щурясь, задумчиво сказал Розыков,

— Красиво, — согласился Исмаилов.

Они переглянулись. В глазах капитана майор увидел гордость. Это приятно кольнуло его в сердце. «Значит, понял, — подумал он. — Не сердится… Так и надо. Не мальчишка»,

Кузнецову повезло. В третьем часу дня он уже сидел у матери Наташи и пил чай с вареньем. Степанида Александровна не спускала глаз с гостя и беспрерывно говорила о семейных неурядицах. Кузнецов не молчал тоже — не переставал восхищаться вареньем, вызывая хозяйку на все более откровенный разговор.

Вот как они оказались за одним столом.

Вооружившись инструментами и полномочиями электромонтера, Кузнецов поехал к Степаниде Александровне. Он знал, что Наташа в это время была на дежурстве в аптеке, поэтому никто не мог помешать его беседе со старушкой.

Степанида Александровна в этот день чувствовала себя неважно. Ее беспокоило поведение дочери. Наташа стала замкнутой и молчаливой. Вечерами она куда-то уходила или запиралась у себя в комнате.

Сперва Степанида Александровна молча переносила замкнутость дочери, но сегодня не выдержала и первая заговорила с нею. Наташа отвечала с неохотой и ни разу не посмотрела матери в глаза. Старушка, так ничего не добившись, взяла кошелку и деньги и отправилась на базар. Через несколько минут ушла и Наташа — эту неделю она дежурила с двух часов.

Кузнецов увидел Степаниду Александровну, когда подходил к дому. Поняв, что она не в духе, он решил отложить разговор, незаметно последовав за нею на рынок.

Полтора часа спустя, набив кошелку нужной снедью, Степанида Александровна возвращалась домой. У углового покосившегося домика, за которым маячил подъемный кран, она оступилась и упала. К ней тотчас подскочил Кузнецов, который шел позади. Он поднял ее и вывел на тротуар.

По дороге они разговорились. Степанида Александровна с радостью узнала, что незнакомец, назвавшийся Константином Петровичем Дмитриевым, шел к ней проверять электропроводку.

— Степанида Александровна, и вам не скучно двоим жить? Дочь-то молодая, пора замуж, наверно, выходить. Как бы в девках не засиделась.

— Бог с тобою, Константин Петрович! О чем говоришь! Не до замужества ей теперь.

— Это почему же? Вон какая она у вас красивая, — указал Кузнецов на фотокарточку Наташи, висевшую между окнами.

— Уж это верно — вся в покойного отца, — ласково улыбнулась Степанида Александровна.

Начав разговор с базарных цен на овощи и фрукты, они незаметно перешли к своим «небольшим семейным» тайнам,

Кузнецов задавал вопросы осторожно, стараясь вызвать у Степаниды Александровны доверие к себе. Он сообщил ей о своем «горе», «о младшем сыне», связавшемся с хулиганами. Мальчонка совсем отбился от рук — перестал слушаться родителей, особенно мать, ругается, ворует.

— Говорят, милый, жизнь прожить — не поле перейти, — подливая гостю чаю, заметила Степанида Александровна. — Плохо, что твой связался с хулиганами, это к добру не приведет. Моя познакомилась с одним тоже, — помедлив, с трудом произнесла она, — с виду вроде человек, как человек, а заглянешь во внутрь — дерьмо.

— Что вы, Степанида Александровна, — возразил Кузнецов. — Можно ли так говорить о друге дочери?

— Может, он ей и друг, да только мне от этого не легче, — в сердцах проговорила Степанида Александровна. — Позавчера, нехристь, нализался водки, поехал кататься на машине, да и вылетел из кузова: теперь в больнице лежит. Ходила она давеча к нему, так не пускают, говорят: приема нет.

— Не пускают, значит, тяжело ранен, — сделал вывод Кузнецов. Перевернув пустую чашку, он быстро поднялся и застыл у стола. — Спасибо, Степанида Александровна, за угощение. Такого варенья, как ваше, я еще никогда не ел.

— Полно тебе, Константин Петрович, — махнула рукой старушка, — какое это варенье, названье одно.

— Не скромничайте, Степанида Александровна, — улыбнулся Кузнецов. — Я готов биться об заклад, что лучше вас никто не может готовить. Здешних хозяек я отлично знаю. Не впервые проверяю электропроводку,