Петр Северцев - Бриллиант Хакера

– Вы что, хотите меня нанять? – с отвращением спросил я.

– Именно, молодой человек, – Горбачев взял меня за локоть и отвел в сторону. – Видите ли, покойница унесла с собой в могилу некую тайну... Так вот, мы с Идой Франц во время оно пощипали одного ювелира. Взяли много, очень много. Понимаете, очень.

Горбачев подчеркнул это слово каким-то неуловимым тембром, придав ему особое значение. Старик явно не собирался сдаваться и теперь в его планы входило перетянуть меня на свою сторону.

– А тут возьми да и грянь война. Которая Великая Отечественная. Такая вот неприятность, – покачал головой старичок. – Жизнь нас раскидала, а потом вновь свела, да вот сами видите...

Он кивнул на тело Французовой и горестно вздохнул, мелко перекрестившись.

– Только-только я до нее добрался, – Горбачев сжал ладонь в кулак, – а она и уйди. Да так далеко, что отсюдова не достанешь. Чертов бугай, не мог повременить... Я к ней и так и этак... Еще ведь десять лет назад, – десять лет, молодой человек! – родственничков ее убрал – припугнуть вздумал. Куда там! Старуха была как железо – не отдам и все. Потом вот...

Но в это время из ванной вернулись Катя с Павлином. Одежда шоколадного магната была забрызгана водой, а сам он выглядел очень раздраженным. Катя безвольно обвисала, держа его за локоть.

– Этот вопрос мы обсудим позже, – строго сказал Павлин, заканчивая, очевидно, неприятный разговор, начатый в ванной.

– Все равно я от тебя уйду, – упрямо промолвила Катерина.

– Так я вас нанимаю? – быстрым зашептал мне на ухо Горбачев.

Я отрицательно покачал головой и отошел от Пал Палыча – уж больно он был мне противен.

– Все из-за денег, – сомнамбулически произнесла Катя, – все из-за проклятых денег. Бедная бабуся! Всю жизнь тряслась над ворованным... А пошли ли ей эти деньги впрок? Новую жизнь на них разве купишь?

Горбачев оживился.

– Ида Яковлевна, говорите, беспокоилась о сохранности своих ценностей? – спросил он украдкой. – Я ее понимаю. Время сами знаете какое...

– Прятала-прятала, – продолжала Катя, быстро стрельнув глазами в мою сторону, – а что теперь... Так и сгниют где-нибудь...

– Где именно? – потерял всякую осторожность Горбачев. – Где именно сгниют?

– Да хоть в пионерлагере, – бесстрастно произнесла Катя. – Бабка там сторожем одно время работала, так потом каждый год туда наведывалась. Раз и я с ней поехала. Жара была, помнится...

– Так-так, – подсел к ней поближе Горбачев. – И что вы там делали?

– Градусов тридцать, не меньше, – продолжала Катя. – К черту на рога, на край города... Что делали? Да гуляли, помнится. Бабка все возле одной скульптуры стояла, гладила ее, смотрела, как травка растет возле постамента. Пионер с горном, что возле столовой...

Павлин обменялся понимающим взглядом с Горбачевым и быстро направился к двери. Старик засеменил следом за ним. Из прихожей слышались их голоса:

– На сколько там?

– По весу килограмм на пятнадцать с половиной, – доносился удаляющийся голос Горбачева.

– Рыжье?

– Камушки...

– Посмотрим-посмотрим... Хоть какой от девки прок будет, – пробормотал себе под нос Павлин, – может, и расходы окупятся...

Внизу хлопнула дверь подъезда. Мы остались с Катей вдвоем, если не считать трупа.

Девушка последний раз шмыгнула покрасневшим носом, высморкалась, потом резко встала со стула и озорно посмотрела на меня.

– Ну что, – подмигнула она, – поехали? Или ты весь такой бескорыстный?

– К Мамыкиным? – спросил я наугад и явно попал в точку.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Катя. – Ах да, ты же ведь этот... Шерлок-Пуаро.

– А это? – я указал на окоченевшее тело своей бывшей клиентки.

– Павлин потом приберет, – просто ответила Катя. – Я еще немного с ним подружу, а потом подготовлю себе пути к отступлению. Сегодня я заявила, что уйду от него, так он – сразу на дыбы. А ведь я поняла, что он уже собирается меня бросить, и не сделай я первый ход, – точно бы расстались. Но теперь – хренушки.

Я только и мог, что подивиться таким глубинам психологии.

Мы не стали ждать автобуса и добрались к Мамыкиным на попутке. Ветхий домишко выглядел точно так же, как и во время моего прошлого посещения. Только теперь облезлая собачонка сидела на крыльце и, покачиваясь от порывистого ветра, жалобно выла.

– Это к беде, – серьезно сказала Катя. – Но мне уже ничего не страшно.

Она подошла к калитке и, своротив ее на сторону, решительно направилась к дому. Собака, не переставая выть, поджала хвост между ног и проворно скрылась в густых зарослях высокой конопли.